оборонялся; недаром его обучали в морской пехоте! Стоило двадцатидвухлетнему полисмену Билли Спаду, который взобрался на цоколь какой-то статуи во дворе университета, прицелиться в него, как он тут же был сражен меткой пулей.

По Гваделупа-стрит шел тридцативосьмилетний профессор Гарри Вальчук, отец шести детей. На мгновение оторвавшись от перестрелки с полицейскими и солдатами, Уайтмен пробил ему пулей грудь, — профессор вскоре умер на операционном столе. Вслед за этим Уайтмен убил другого профессора — Роберта Бойера. Почти рядом с ним упал восемнадцатилетний начинающий поэт Томас Экман. Была тяжело ранена беременная восемнадцатилетняя Клэр Вильсон: пуля убила в ее чреве младенца.

Башня находилась под ураганным огнем. Пули отбивали куски бетона от парапета, за которым укрывался Уайтмен. Ну что ж, он продолжал вести стрельбу лежа, используя как бойницы отверстия для стока воды. Подошли броневики. Они поставили дымовую завесу, под прикрытием которой началась атака. Поднявшись на 27-й этаж, полицейские увидели там обезумевшего Габура, который рыдал над телами жены, сестры и двух сыновей. Перешагнув через трупы, полицейские взломали дверь и вступили в борьбу с отчаянно защищавшимся Уайтменом. Они всадили в него семь пуль…

Как писал 15 августа 1966 года журнал «Нью-суик», вскрытие мозга убийцы показало, что в нем не было ничего анормального, что позволяло бы предположить, что Уайтмен сошел с ума. «Вся эта история, — говорилось в статье журнала, — заставляет вновь поднять причиняющие боль вопросы относительно состояния американского общества и странных пароксизмов насилия, которые периодически его потрясают. Безумная история, приключившаяся в Остине, заставляет с неизбежностью вновь потребовать принятия закона о контроле над продажей огнестрельного оружия, — этот вопрос был поставлен после убийства Джона Ф. Кеннеди три года тому назад, но с тех пор законопроект дремлет в комиссиях конгресса благодаря деятельности располагающего миллионами долларов лобби Национальной ассоциации торговцев оружия».

Как обычно в таких случаях, видные государственные деятели США произнесли гневные речи.

— Рост числа преступлений, происходящий в последние годы, — заявил сенатор Ральф Ярборо, узнав о случае в Остине, — будет продолжаться, если Америка не перестанет прививать своему народу вкус к насилию. Каждый вечер телевидение преподносит всем семьям убийства в качестве развлечения. Каждый день наши газеты посвящают свои заголовки убийствам во Вьетнаме[8] .

— То, что произошло в Остине, — сказал в свою очередь сенатор Томас Додд, председатель подкомиссии по борьбе с детской преступностью, — это символ того, что уже много лет происходит в нашей стране. — Он потребовал запрещения хотя бы продажи по почте пистолетов и револьверов детям до восемнадцати лет и карабинов юношам в возрасте до двадцати одного года.

С тех пор, как были написаны и сказаны все эти слова, прошло уже шесть лет, но закон о контроле над продажей огнестрельного оружия не принят до сих пор, американское телевидение по-прежнему преподносит каждый вечер американским семьям «убийства в качестве развлечения». Тем временем пароксизмы насилия продолжают потрясать американское общество все сильнее…

Аризона — суровая, насквозь прокаленная беспощадным тропическим солнцем американская пустыня. Но среди сухих, как порох, песков, растрескавшихся красных, черных, фиолетовых скал раскинулись оазисы неописуемой красоты. Там, среди пальм, экзотических кактусовых зарослей, тщательно ухоженных садов и цветников, высятся красивые виллы и многоэтажные отели. С некоторых пор среди богатых людей стало модным проводить отпуск или даже уикэнд в этих оазисах. Какой увлекательный контраст: пустыня и тут же рай на земле, где солнце светит 360 дней в году, а сады, щедро орошенные водой, поднятой из-под земли, цветут и благоухают!

Вокруг вилл и отелей выросли поселки и даже целые города, население которых кормится обслуживанием богатых клиентов. Если перелистать красочные проспекты, посвященные этим городам, может сложиться представление, что там действительно райская жизнь, не омраченная никакими бедами, свойственными Нью-Йорку, Чикаго пли Лос-Анджелесу. Но это впечатление обманчиво: рак пороков, разъедающий американские города, распространил свои метастазы и здесь.

Те, кто видели замечательный фильм Антониони «Забриски пойнт» (это — географическое название одной из точек в пустыне), снятый в этих краях, никогда не забудут его заключительных кадров: после того, как в оазисе разыгралась трагедия, героиня этого фильма покидает его и, обернувшись, видит: великолепный отель в тропическом саду взрывается как бы от ее испепеляющего, гневного взгляда. В воздух летят обломки здания и его роскошного убранства, взрыв повторяется снова pi снова, и вот уже в Америке взрывается все подряд — дома, магазины, вещи, книги, газеты, отравляющие сознание людей.

Я вспомнил эти суровые символические кадры, когда прочел сообщения о двух трагедиях, разыгравшихся там, в Аризоне, — в городах Тусон и Меса…

Город Тусон с населением 317 000 человек расположен в одном из красивейших оазисов. Он раскинулся весьма привольно: по площади Тусон равен Парижу. Его сердцевина — великолепные поместья миллионеров. Много тропических парков, бассейнов. А сразу же за околицей — сухая, мертвая пустыня и красивейшие горы Санта Каталина. В этом городе есть свой университет и 127 церквей. Но нет ни одного музея и ни одного театра. Культурной жизнью здесь и не пахнет.

В городе много бездельничающей «золотой молодежи», живущей за счет богатых родителей. Они разгоняют скуку наркотиками, диким распутством. Чтобы пощекотать нервы, приобщаются к садизму. Это подчас кончается плохо: согласно полицейской статистике, в городе ежегодно исчезает бесследно примерно пятьдесят подростков. Их тщетно разыскивают, потом записывают: «По всей видимости, сбежал». Но убегают не все; иной раз в пустыне неподалеку от города находят человеческие кости, обглоданные койотами.

10 ноября 1965 года в Тусоне внезапно был арестован сын разбогатевшего врача роскошной клиники для миллионеров двадцатичетырехлетний Чарльз Шмид. Как выяснилось, на его совести три преступления: 3 мая 1964 года он убил дочь медсестры Алин Роув, а 16 августа 1965 года — двух сестер Фриц. Эти преступления так и остались бы нераскрытыми, если бы Чарльза Шмида не выдал его девятнадцатилетний приятель Ричард Бранс, который сам, несмотря на свой юный возраст, уже несколько раз попадал в полицию за темные дела.

Ниточка к раскрытию преступлений Шмида потянулась с совершенно неожиданной стороны: Ричард Бранс влюбился в шестнадцатилетнюю девчонку Кэти Мораф и буквально не давал ей прохода, требуя, чтобы она вышла за него замуж. Богатые родители Кэти не хотели такого зятя и пожаловались на него… в суд. Судья сказал Брансу, что он упечет его в тюрьму за проделки, на которые раньше он закрывал глаза, если тот не покинет немедленно город. Бранс уехал в штат Огайо, к своей бабушке. И вдруг оттуда он позвонил по телефону в полицию Тусона:

— Умоляю вас взять Кэти Мораф под охрану! Чарльз Шмид хочет ее убить.

— Что за шутки, — проворчал дежурный полисмен.

— Это правда! — воскликнул Бранс. — Он уже убил трех девушек — Алин Роув и сестер Фриц. Я знаю, где лежат их останки…

Два детектива немедленно вылетели в штат Огайо и привезли оттуда Бранса. Он указал в пустыне места гибели трех девушек. От Алин Роув не осталось даже костей — их растащили дикие звери, но на месте расправы нашли ее бигуди и обрывки трусов. Останки сестер Фриц сохранились: они были закопаны.

Назавтра полицейские отправились за Чарльзом Шмидом. Они нашли его у предоставленного ему родителями бунгало в большом фамильном парке; он спокойненько подстригал машинкой газон. Поразил полицейских лишь внешний вид этого голубоглазого, сильного молодого человека: его волосы были выкрашены в черный цвет, губы намазаны белой помадой, лицо покрыто бронзовой краской, на щеке налеплена искусственная большая родинка, а нос заклеен пластырем, хотя никакой раны там не было. Шмид не оказал при аресте никакого сопротивления.