— Это воздействие достигнуто, — сказал я, — но сейчас ему нельзя туда. Сначала мы должны посмотреть сами!

— Не понимаю, почему вы упорствуете! Это же психологический выигрыш! Его надо использовать! — настаивал Дэйв.

Марк о чем-то говорил с Мазу. Жрец колебался. Потом взял себя в руки.

— Мазу пойдет с нами, — прекратил споры Марк.

Жрец уселся на паланкин, и перепуганные носильщики пошли вперед. Он что-то сказал им. Они остановились, позволяя нам идти первыми. По дороге Марк и Дэйв уже обсуждали проблему запруживания Новой бухты. Мы с Теном отрешенно шли рядом. Дорога заняла пять-шесть минут. И вот уже мы стоим на скалах и заглядываем в ущелье. Произошло то, чего мы с Теном боялись. Несколько трупов колыхалось на поверхности воды. У двух из них в груди торчали мои стрелы.

— А эти как попали сюда?! — Дэйв схватился за голову. — Ведь было объявлено табу!

Мазу тоже сошел с паланкина и заглянул вниз. Его лицо не дрогнуло ни единым мускулом…

— Грегор, сумасшедший, — чуть не рычал вполголоса Марк, — когда ты успел сделать это?

Марк смотрит на жреца. Тот равнодушно взирает на трупы, потом наши взгляды встречаются. Мазу переводит взгляд на скалы противоположного берега.

— Скалы заперли пролив не здесь, — сказал Мазу бесстрастным голосом. — Если мы хотим видеть это, надо пройти дальше! — он делает знак слугам, и снова паланкин покачивается на плечах носильщиков. Мазу смотрит вперед, в сторону моря. Все наши тут же набрасываются на меня:

— Что? Почему? Как?..

Тен Линг довольно решительным тоном обрывает вопросы:

— Довольно об этом! Мы ответственны в равной степени! Нас вынудили защищаться!

Глядя на огромный котлован, заполненный водой, и разбросанные вокруг обломки скал, Мазу молчал. Мертвая бухта больше не мертва. Углубленный в свои тайные мысли, Мазу молчал все время, пока возвращался в город. Он как будто впал в транс. Мы все тоже молчали. Я чувствовал на себе осуждающие взгляды товарищей; одни привлекали меня к ответственности, другие — не осмеливались выразить одобрения. Тен шел рядом.

На окраине города нас встречала огромная, гудящая изумлением толпа. Страх прошел, осталось чувство преклонения. Мы шли между двумя рядами ликующих глаз, ставших свидетелями чуда, свидетелями проявления божественной воли Икенду.

По зеркалу бухты шныряли лодки. Если кто из них и видел трупы в затоне, то это не такое уж редкое зрелище, на котором стоит сосредоточивать внимание. В царстве Мазу смерть человека мало чем отличается от смерти обыкновенного животного. Главное — бухта соединилась с морем! Пристань, давно уже потерявшая значение, стала предметом дележа. Все дружно старались припомнить, где чей находился участок во времена дедов и прадедов. Предъявлялись права на береговые участки. Что для обитателей несколько каких-то трупов! Какое горожанам дело до них! Жрецы и воины — дело верховного жреца.

Среди горожан уже бродят слухи, что возрождение Старой бухты связано с закрытием Новой. Значит, будет еще одно чудо! Или ужас! Надо справедливо поделить места для лодочных причалов.

Эти могущественные пришельцы! Почему через них проявляется воля богов? Если боги велят им уничтожать скалы, они могут повелеть и кое-что другое… Радоваться или печалиться, что столь могущественные существа, дружные с волей богов, посетили их город?.. Все это я читал на лицах людей, встречающих нас. Многие что-то кричали на непонятном языке.

Наше шествие закончилось у дворцовой лестницы. Мазу сошел с паланкина и что-то сказал. Тен подошел к нему. Жрец стоял и разглаживал складки на своем хитоне. Тен что-то ему сказал. Марк тоже хотел подойти к жрецу, но Тен не позволил ему оттереть себя. Марк покраснел от досады:

— Ты тоже сумасшедший, как и Грегор! Надо разобраться, зачем вы все это сделали.

Тен пропускает возмущение Марка мимо ушей и требует от Мазу ответа. Мазу высокомерно смотрит поверх головы Тена, руки жреца все еще заняты разглаживанием складок. Наши взгляды опять встречаются, как тогда, на пристани, во время моего появления здесь. Ни один из нас не отводит глаз в сторону — это было бы признанием поражения одной или другой воли. Потом Мазу прикрывает глаза рукой и что-то говорит Тену. После этого направляется во дворец.

— Что он сказал? — спрашивает Марк не без досады. — Что он скажет завтра утром? Ты знаешь, какой будет ответ? Он приказал убить нас всех! Это наша последняя ночь! Вот что вы наделали!

Я неохотно вспоминаю об этой ночи. Каждый доказывал свою правоту, не заботясь о человеческом достоинстве, и потому у одиннадцати человек появилось двадцать два мнения. Одиннадцать лучших представителей человечества, как сказал когда-то Феликс, грызлись друг с другом и с самими собой в поисках истины, содержание которой менялось при каждом повороте мысли. Может ли быть нравственным насилие и безнравственным убеждение? Что вернее: предоставить решение своей участи судьбе или бросить все в костер борьбы? Как сделать правильный выбор? Действительно ли мы все разрушили, или только сейчас начнется эпоха новой жизни? Мы прошли столько очистительных костров решимости и раскаяния, но едва ли стали мудрее.

Вопрос, который Тен задал Мазу, звучал так: «Когда сыновья далекой звезды смогут закрыть пролив Новой бухты?» Ответ Мазу гласил: «Завтра утром сыновья далекой звезды узнают все!» Согласитесь, что такой ответ каждый может истолковать как угодно. Вот мы и толковали всю ночь. А тяжело дышащий Ного, словно массивная глыба, оставался равнодушным к нашим спорам — он все еще спал тяжелым искусственным сном. Я подошел к нему в пылу спора, устав доказывать свою правду, и попытался нащупать пульс, как будто это могло мне помочь в поисках истины.

Я почувствовал, что судьба делает новый поворот. Не только мы не спали в эту ночь — не спал весь город, освещенный тысячами факелов. Факелы горели вокруг дворца, освещая колеблющимся светом хмурых часовых с копьями. Улицы города были запружены туземцами и возбужденным говором.

Мы терялись в догадках. Чем встретит нас новое утро?

Когда дальнейший спор всеми был признан бессмысленным, мы собрали все наше снаряжение, кое- какие запасы продовольствия, баллоны с кислородом и перебрались на крышу. Андрей, Тен и Тилл помогли мне передвинуть кровать Ного. Мы готовились к обороне. С крыши хорошо был виден «Викинг». Там, в одиночестве, дежурил Феликс, переживающий оттого, что ничем не может нам помочь. На всякий случай, включая корректирующие двигатели, он стал маневрировать по глади залива на виду у города. До нас доносился ровный гул реактивных двигателей, в темноте было видно, как их кинжальное пламя появляется то в одной, то в другой стороне.

Близился рассвет. Меня все больше одолевало сомнение — как быть с Ного. В надвигающейся схватке мы можем погибнуть, а какая судьба уготована ему? Жил бы он в своих джунглях — и никаких проблем. Так нет же, угораздило его согласиться на авантюру этого странного пришельца! Я имею в виду себя.

Надо разбудить его. Пока еще возможно, я должен объяснить ему, в какой ситуации он оказался. Здешние туземцы почитают его как лесного бога Икенду — это обстоятельство ему на руку. Надо продумать приемлемую для Ного тактику отношений с горожанами и Мазу. Она должна быть предельно простой и в то же время соответствовать нечаянному статусу Ного как божества. Он должен будет пробиваться на родину, в направлении горной гряды и дальше. В том, что Ного во время одиноких скитаний сумеет постоять за себя в любой обстановке, я не сомневался. Он сможет вернуться домой. Я прикинул расстояние отсюда к племени плоскоголовых — примерно до тысячи километров по прямой. Скитания могут удлинить их до трех тысяч. Если в среднем Ного будет проходить по двадцать километров в день, то через сто пятьдесят — сто восемьдесят дней он окажется среди своих… Я поделился своими соображениями с Марком. Он пожал плечами:

— Грегор, тебе лучше знать, что делать. Что мы знаем об этом туземце? Единственный положительный момент в случае с Ного — это Икенду. После взрыва в проливе его фигура имеет особый вес. Мазу должен считаться с этим.

Я попросил Вэла хорошенько продумать медицинскую часть проблемы Ного. Он заверил, что никаких сложностей не видит… Через полчаса, вооруженный шприцами и флакончиками, он начал колдовать над спящим гигантом. Потом выслушал его легкие, проверил все параметры сердца. Под конец сделал одну инъекцию в вену, другую — в мышцу бедра:

— Через полчаса садись на этот стул и жди… Вернее сказать встречай своего спутника. Вы расстались