живет выше этажом… Верните меня на место, клянусь я никому ничего не скажу… Честное слово… Зачем я вам нужен? Я…

– Заткнись, а то опять рот заклею, – оборвал его парень в черной футболке. – Зеленый, пойди шефу позвони, скажи, мы все сделали. Ждем.

Акакий не стал спорить, что с шестерками разговаривать – зря время терять. Вот приедет их шеф, возможно тогда…

Надежда, умирает последней, как говорят оптимисты. Дудинкина нельзя было отнести к закоренелым оптимистам, но он очень любил жить и надеялся, что это взаимно.

Похитители оставили Дудинкина в одиночестве. Акакий поднялся на ноги и проковылял к окошечку, расположенному у самого потолка. Пролезть в такое могла только кошка, но хоть что-нибудь через него можно было разглядеть. Хорошо, что они не связали его по рукам и ногам. Возможно это облегчит бегство, – подбадривал себя Акакий.

Он подтащил какой-то ящик к стене и взобрался на него. Увы, окошко находилось на уровне земли, вернее асфальта. Все что мог разглядеть Акакий – это толстые ребристые шины машины похитителей.

Дудинкин, вздохнув, слез с ящика и осмотрелся по сторонам. Подкоп исключался – стены и пол были забетонированы. Дверь была железно, без единой щелочки. Замка с этой стороны видно не было.

Дудинкин присел на ящик и попытался мыслить позитивно. Может его не будут убивать? Как же, не будут убивать сразу, это вернее. Как же отсюда выбраться? Напасть на своих охранников? Как же, таких бугаев голыми руками не возьмешь. Даже если бы он Дудинкин, был каратистом-культуристом, вряд ли бы ему удалось бежать. В доме наверняка есть еще кто-то… Горькие размышления Акакия были прерваны звуком открываемой двери.

На пороге появился парень в зеленой футболке, за ним какой-то старик, опирающийся на трость с набалдашником. Судя по выражению лица парня, старикан был большой шишкой, вернее «авторитетом».

Следом за стариком внесли стул, парень в зеленой футболке смахнул с него несуществующие пылинки.

– Добрый день, – довольно вежливо произнес он, – ребята немножко переусердствовали, – произнес старик, – молодые-горячие, бывает, надеюсь вы не держите на них зла?

– З-здравствуйте, – отозвался Акакий, он не ожидал такого «приема», старикан вел себя вполне разумно и на бандита был не похож. – вы тут главный?

– Ну, главный… Мне это конечно льстит… Скажем так, я координатор…

– Не важно, я требую, чтобы меня немедленно выпустили отсюда. Это ошибка… меня перепутали… Я не представляю для вас никакого интереса или угрозу… Я обыкновенный служащий… Денег у меня нет…

– Акакий Сидорович, зачем этот гнилой базар? – прервал его старик. – Мне эту ботву на уши не надо вешать… – старик улыбнулся, показав ряд железных зубов, и тут же перешел на нормальный язык. – Мы все-все про вас знаем… Так что не надо утомлять меня враньем, жаловаться на бедность. Мы с вами не в Собесе в отделе субсидий… Скажите где деньги и мы расстанемся друзьями…

Сердце Акакия екнуло, случилось самое страшное, что могло бы случиться, однако из чистого упрямства Акакий продолжал сопротивляться:

– Я не понимаю о чем вы говорите, я на зарплату живу, у меня конечно есть на книжке двести пятьдесят рублей… Если вас устроит такая сумма, то…

Координатор хмыкнул и пробормотал:

– А мне говорили о вас как о здравомыслящем человеке, теперь я вижу, что меня обманули. Акакий Сидорович, вы наверное, мазохист? Это любопытно, меня всегда забавляли люди, которые обожают, чтоб им делали больно. – Зеленый, я думаю, тебе минут пятнадцать можно побеседовать с нашим гостем.

Парень в зеленой футболке подскочил к Акакию Сидоровичу и замахнулся, но его прервал старик:

– Подожди, пока я выйду… Придется мне вас оставить на время, друг мой. Физические страдания других людей не доставляют мне удовольствия… Если вы передумаете, – обратился он к Дудинкину, позовите… Приятно было познакомиться…

Дверь за стариком закрылась, Акакий остался наедине с парнем.

– Ну что, Какий, так признаешься или…

– Акакий, – поправил его Дудинкин, – Русское имя, еще Гоголь писал… Впрочем, Гоголя вы, наверняка, не читали… – пробормотал Дудинкин.

Ужас придал ему дерзости или смелости, как хотите назовите.

– Ах ты, дерьмо ходячее, – заорал Зеленый нанося удар за ударом.

Акакий Сидорович минут пять наблюдал над собственным избиением, а затем потерял сознание.

Пришел в себя от собственного стона. Провел языком по зубам… не хватало парочки искусственных зубов… Доктор говорил, гарантия на пять лет, обидно… Акакий Сидорович ощупал руками лицо. Правая щека была раза в два больше левой. Пальцы Дудинкина испачкались в крови. Да… хорошо мальчик поработал. Акакий попытался встать, но не смог, боль захлестнула бок. Он попытался вздохнуть полной грудью и повалился на пол. Вот ублюдок, ребро сломал. На глазах Акакия выступили слезы… Господи, зачем он в это ввязался… Он не какой-нибудь там крутой супермен, он пожилой больной человек, до пенсии всего-ничего осталось… Отдать, надо все им отдать, пока не убили… пусть подавятся камешками и деньгами… Можно ведь не все отдать… Только часть, они даже не узнают… Нет, как только он скажет где деньги, они его прикончат… Господи, что делать… Молчать и продлить агонию на несколько дней или все отдать и купить быструю легкую смерть.

Акакий Сидорович застонал. Господи, сделай что-нибудь, помоги, подскажи… В ответ на молитвы Грудинка скрипнула дверь… На пороге показался его мучитель в зеленой футболке, в руках он нес пластиковую бутылку с водой и тарелку с какой-то едой.

– Оклемался, Какий? На пожри, тебе силы нужны, – произнес он, оставляя еду возле дверей.

Акакий снова остался один. Мысль о еде вызвала тошноту, а вот попить не мешало бы и лицо хоть немного сполоснуть… Дудинкин кое-как дополз до бутылки, отвинтил крышку и плеснул себе на руки, потом сполоснул лицо. Царапины и порезы нестерпимо защипали. Акакий сделал глоток, вода была теплой, с неприятным металлическим привкусом. Акакий Сидорович прислонился к холодной шершавой стене и задремал. Его снова разбудили звук открываемой двери и голоса. Сколько прошло времени, он не знал.

– Я смотрю, ты в наши постоянные клиенты записаться хочешь, понравилось тебе у нас. Только здесь не гостиница и не санаторий, – проговорил старик, постукивая своей тростью по полу.

Этот звук привел Акакия в ужас, как цокот копыт Сатаны. Старикан чем-то смахивал на дьявола – холодные глаза излучали смерть, даже когда он произносил обыкновенные слова, те казались смертельным приговором.

– Вы обознались, едва шевеля распухшими губами, – ответил Акакий. – У меня нет никаких денег, возможно, существует мой однофамилец… Я ничего не знаю.

– Акакий Сидорович, я жду человечка одного, который очень хорошо вас в лицо знает. У него для вас большой привет… Думаю, у вас будет время поговорить… Мешать вам никто не станет. Хотите знать кто? Знакомец ваш, которого вы на зону помогли отправить. Некто Крюк, помните такого. Не могу себе представить, что он с вами сделает, но судя по разговору, настроен он решительно. Фреди Крюгеру, такое и не снилось, у него фантазии не хватило… Наш общий друг специально для этого с зоны двинул, чтобы с вами рассчитаться.

Акакия передернуло, тошнота подкатила к горлу.

– Впрочем, у вас еще есть время. Скажите где деньги, и я обещаю вам легкую смерть, подумайте хорошенько… Спокойной ночи, приятных сновидение, – старик развернулся, шестерки последовали за ним.

Ночь. Значит он здесь уже целый день… Сколько этих дней у него еще осталось. Один, два, три… Глупо как все получилось, мысли Дудинкина путались, перескакивали с одного на другое.

Дудинкину стало жалко самого себя, он заплакал. Нет, ничего им не достанется, ничего не выйдет. Лучше он сам себя убьет. Акакий заметался по подвалу в поисках того, чем можно себя лишить жизни. Застрелиться он не может, газа здесь нет, перерезать вены не чем. Остается одно – повеситься… Да, сейчас он так и сделает. Решение, показавшееся в тот момент наилучшим выходом, придало Акакию силы. Ему на глаза попался моток проволоки. За неимением веревки подойдет и это…