очаговому принципу. Имевшиеся в распоряжении штабс-капитана Логинова силы были им распределены следующим образом. Не имея возможности и времени для подготовки сплошной линии обороны, он приказал оборудовать позиции батальонных опорных пунктов с возможностью перекрытия промежутков между ними перекрестным пулеметным огнем. Имея в своем распоряжении достаточное количество пулеметов, штабс- капитан, приказав и проконтролировав устройство позиций для них, вполне был уверен в непреодолимости обороны.

   Как сейчас повсеместно принято, в обороне, пулемётная рота стрелкового батальона, как правило, распределяется командиром батальона повзводно, по два пулемёта на каждую из рот. Учитывая, что под командой штабс-капитана, было всего восемь станковых пулеметов, он распределил их по два на батальон. Два пулемета, он поставил на угрожающих участках, выделив их в отдельный взвод. Сейчас, наличие ручных пулеметов, находящихся на вооружение взводов, приводит к тому, что атака открытым способом обречена на неудачу. Тогда только предполагалось, какое влияние будет оказывать в дальнейшем использование ручных пулеметов в каждом отделении. Как известно, пулемётные позиции служат основой ротного узла обороны. При обороне, следует избегать рассредоточения огня пулемётов только по фронту, необходимо их местоположение на флангах наступающего противника минимально по два, чтобы в случае задержки в стрельбе одного из них, во время атаки неприятеля, не привела к оголению данного участка.

   Штабс-капитан Логинов вполне осуществил все эти, сейчас кажущиеся элементарными требования. Его батальонные узлы обороны были оборудованы с таким расчётом, чтобы подступы к каждому перекрывались огнём пулемётов соседних узлов. Заполнение между узлами было не только не разреженным, оно просто отсутствовало. Опыт, полученный в этом бою, просто бесценен. Пристрелянные, в том числе и для ночной стрельбы, пулемёты делают невозможным продвижение противника между двух оборонительных узлов.

   Десятого июня тысяча восемьсот пятьдесят пятого года войска союзников втянулись в подготовленную огневую засаду, перейдя через так называемый 'Трактирный мост'.

   Солдаты штабс-капитана Логинова вполне ожидали такого развития событий. Разведка в русской армии всегда была на высоком уровне. Капитан Степанов, был основоположником организации войсковой разведки и диверсионной деятельности в тылу вражеских войск. О его роли в обороне Севастополя, о которой можно узнать в изданиях соответствующей кафедры, я сейчас останавливаться не буду, предупредил командование Отдельной Приморской армии, о планах противника.

   После перехода Трактирного моста, марш противника по дороге к Инкерманским высотам и к Мекензиваемым горам для него начался ад ...'

  * * *

  Из книги генерала Рокотова 'Прапорщик Пехоты'

   ' Утро десятого июня выдалось промозглым и холодным. Не знаю, почему так оказалось в Крыму, но ощущения мои были такими, какие бывают только в августовские дни в средней полосе России. Холодный воздух вместе с сыростью проникал за воротник гимнастерки. Встав рано утром, в пять часов до полудни, я решил пройти и посмотреть с внешней стороны на порученный мне участок обороны.

   От Черной речки поднимался туман, и Трактирный мост был совершенно не виден. В серых клочьях тонули очертания берегов реки, которые еще вчера, даже ночью, были вполне различимы. Выйдя вперед перед позициями, я окинул взглядом свой участок. Окопы были замаскированы на совесть, не зря фельдфебель Рыков вчера стоял буквально над душой каждого солдата и смотрел, как тот укладывает дерн, срезанный ранее. Пройдя еще немного, я уперся взглядом в тот самый бугор, который находился напротив Трактирного моста.

   Штабс-капитан особенно говорил о том, что это будет 'кинжал' в сердце неприятеля, и я решил посмотреть, что же он имел в виду. Когда копали укрепления, я был на другом фланге, и совершенно не представлял, что здесь делают унтер-офицер Коробко и его расчет.

   Внешне бугор был совершенно тот же, как и прежде. Подойдя ближе к нему, я увидел отходящий от него ход сообщения и окопы, в которых, судя по стрелковым ячейкам, должна была размещаться полурота стрелков, прикрывающая позиции пулеметчиков.

   Окинув взглядом окрестности, я спрыгнул в окоп. Проходя по нему, я видел солдат, завернувшихся в шинели и находившихся в объятиях Морфея. Иногда приходилось переступать через выдвинутые из ячеек в траншею ноги. Один раз я случайно зацепил неловким движением сапога такую ногу и услышал весьма нелицеприятную оценку своих умственных и прочих способностей.

  * * *

   Это, конечно, был не блиндаж, врытое в землю пулеметное гнездо с земляными столами, позволявшими вести огонь в три стороны, и было оно перекрыто досками от полковых повозок. Сверху досок был искусно уложен дерн, позволявший пулеметчикам слиться с местностью, но эти 'перекрытия' совершенно не представляли никакой преграды для артиллерии противника. Самое маленькое ядро, попавшее в этот 'каземат', обрекало его обитателей на гибель.

  Оказалось, что командир расчета, старший унтер-офицер Коробко, уже не спал. Я застал его в момент, когда он, тихо разговаривая с 'Максимом', обтирал его от росы, выпавшей под утро:

  - Ти мій найкрасивіший, ти мій ладний, ти мій найкращий. Ми з тобою всіх ворогів укладемо, щоб вони не сіпалися!*

  __________________________________________________________________________

  * - Ты мой самый красивый, ты мой самый ладный, ты мой самый лучший. Мы с тобой всех врагов уложим, чтобы они не дергались! (укр.)

  Я посмотрел на это единение солдата и его оружия и спросил:

  - Ты чего это, Коробко, с пулеметом разговариваешь?

   Взглянув на меня, он просто сказал:

  - Не спится, Ваше благородие, кулемет, он ведь счас моя жисть, вот и обихаживаю его, як лучшего друга...

   Я не удержался, спросил:

  - Ты готов?

  - И я готов, и кулемет готов, и расчет готов. Их благородие господин штабс-капитан всю душу вынули пока позицию приготовили. Простите Ваше благородие!

  - Ладно, отдыхай, скоро потребуется и 'кулемет', и ты с расчетом.

  * * *

   Пулемет, вместе с расчетом, понадобился в семь утра. Солдаты только начали

  просыпаться, говорить о завтраке и выбегать из окопов для отдания утреннего долга природе, как в это самое время, густые колонны союзных войск вышли между Федюхиными высотами и горой Гасфорта. Они целенаправленно переходили 'Трактирный мост', совершенно уверенные в том, что никаких русских войск на другом берегу Черной речки нет. А если есть, то те немногие разъезды казаков, которые осуществляли наблюдение за противником и еще не убрались, то наверное они благоразумно ускачут прочь.

   Войска трех европейских государств и одной европейско-азиатско-африканской империи, шли колоннами, плотно размещаясь рядом на мосту. Вперемежку между кавалерией и пехотой двигался обоз. Союзники подготовились к экспедиции на Северную сторону со всевозможной тщательностью, обоз их составлял очень многого числа повозок. Там были и зарядные ящики для орудий и провиантские фуры. Были среди обоза и лазаретные линейки, которые они благоразумно тащили с собой. Впрочем, что было в повозках и для чего они предназначались, мы узнали позже.

   Когда началось движение неприятеля, мгновенно те, кто не проснулся заранее, были разбужены и заняли свои места в стрелковых ячейках. Началось то, о чем предупреждали офицеры и фельдфебели ночью. Противник вышел в поход, и нам надо его остановить. Причем не только остановить, его надо уничтожить, чтобы ОН, и мысли выбросил из головы о том, что можно куда-то идти без нашего позволения.

   Солдаты приникли к своим винтовкам, замерев в окопах, Пулеметы, хищно поводя стволами, готовились выплюнуть на врага те самые тысячи пуль, которыми были снаряжены патроны в заранее уложенных лентах. Сейчас эти блестящие, такие красивые патроны, только и дожидались своего часа.