– Ага, – кивнул Коля в сторону оставшегося за спиной нефтяного месторождения, – эти вот так и живут. И хотят, чтобы все также жили. Им душа ни к чему.

Разговор как-то сам собой прекратился. Антон уставился в темноту за стеклом. Там было почти ничего не видно, все сливалось, отчего иногда ему казалось, что вертолет не летит, а плывет под водой на большой глубине. Летели так довольно долго. Может час. Может два. Несмотря на стрекот винта над головой, постепенно Гризов задремал. Изможден был навалившимися испытаниями. Беготней, перестрелками. Все-таки впервые застрелил человека. Хоть и на благо родины, а застрелил. Все произошло мгновенно, и мысль об этом пришла в голову Гризову только сейчас. Раньше почему-то не приходила, не до того было. Ну а как такой ритм жизни выносили спецназовцы, и о чем думали, Антон даже не представлял. Они порой казались ему железными. Наверное, эти железные люди относились ко всему происходившему вокруг как к работе. Служба есть служба, хотя и здесь страсти иногда прорывались. Вот, месторождение, походя, разнесли. Ничто человеческое, как выяснилась, им тоже не чуждо.

Когда журналист очнулся, то сразу ощутил знакомую вибрацию, – вертолет по-прежнему летел сквозь пустыню. Только за бортом уже начинало светать. Первые робкие лучи пробивались из-за горизонта, разливая по песчаным холмам светлую рябь.

«Интересно, подумал, очнувшись Гризов, если уже рассвет, а мы не меняли направления, значит мы уже глубоко в пустыне. Похоже, несмотря на маскировку, Коля не хочет пока избавляться от вертолета. Что же мы здесь ищем?». Последнюю фразу он даже повторил вслух.

– Ты же понимаешь, уважаемый, – бодро отозвался Коля, для которого, похоже, сон вообще был лишней тратой времени, – военная тайна. И тебе ее пока знать рановато. Вот отыщем то, что нужно. Может и поймешь. Или старшой пояснит. А пока, извини.

Еще через полчаса, когда совсем рассвело, Гризов смог впервые в жизни лицезреть с вертолета утреннюю иракскую пустыню. Ну что сказать, пустыня как пустыня. Лежит себе песок огромными кучами. Никаких тебе деревьев. Ни финиковой пальмы, ни тополя. Все это осталось там, далеко позади, в живописной долине Евфрата. А здесь в лучшем случае, если пристально вглядываться попадались редкие кустики неизвестных журналисту чахлых растений. Да и то один такой кустик приходился на квадратный километр. Под ним даже ни спрятаться от солнца, которое уже начало разогревать вертолет так, что местный военный кондиционер не справлялся.

Но, тем не менее, пустыня была обитаема. Несколько раз Антон видел не то волков, не то шакалов, которые пытались угнаться за тенью пролетавшего над ними вертолета. Конечно, приятно обнаружить в пустыне жизнь, но мысль о том, что скоро придется приземляться в этой гостеприимной местности, журналиста не грела. Больше всего на свете он хотел бы пролететь ее насквозь и добраться до обитаемых мест без новых приключений. Но у спецназовцев, похоже, были другие планы. Домой они не пока торопились. Дела.

Думал Гризов и о своих предчувствиях на счет космических глаз. Наверняка, их отследили, но пока почему-то никто не догонял. Может, им все же удалось уйти незамеченными? Хотя на американцев, боготворивших свои спутники, это было не похоже.

Едва эта мысль посетила голову журналиста, как он заметил справа по борту какие-то непривычные глазу в пустыне объекты. Это было не ближе, чем в километре, но с высоты полета он отчетливо разглядел палатки и несколько «Хаммеров». Там могло быть около двадцати человек.

– Смотри, американцы! – Гризов даже наклонился и хлопнул по плечу сидевшего впереди Колю.

– Вижу, – спокойно отозвался пилот.

– Будем мочить? – уточнил журналист.

– Обождем пока, – ответил Коля Быстрый, – тебе бы все мочить. Если нужно, старший команду даст. Мы на службе, браток. Даже ты, пока.

– Интересно, а что им нужно так глубоко в пустыне? – подумал вслух журналист, – вышек не видно, значит, нефти нет. Может, они ищут новые месторождения или что-то другое?

– А кто их знает, – вяло отозвался пилот, – может у них ралли «Париж-Багдад».

В этот момент заработала рация. Это был Костян.

– Коля, видишь палатки справа? – перешел сразу к делу старшой.

– Вижу.

– Пройдись над ними, пошукай, что к чему.

– Понял, тебя, – сказал Коля, закладывая вираж.

«Апач» лег на борт и устремился в сторону палаток, быстро приближаясь к месту лагеря непонятного воинского соединения. Американцы, из тех, кто стоял у бронемашин, не проявили особой настороженности, сразу распознав своих. Коля снизился едва не до самого песка и прошелся над платками. После этого маневра солдаты насторожились. Кое-кто из них даже взялся за свои винтовки, но не стрелял.

Гризов, пользуясь случаем, рассмотрел стоянку. Там было пять палаток, по числу бронемашин. На всех крупнокалиберные пулеметы кроме одной. Вертолет прошелся так низко, что Антон даже рассмотрел следы от костра, рядом с которым сидело два пехотинца. Когда Коля развернул вертолет и еще раз прошелся облетом над стоянкой из центральной палатки вылез офицер и проводил удалявшийся вертолет пристальным взглядом. Гризову сразу показалось, что он где-то уже видел это лицо.

– Ну что там? – спросил по рации Костян, когда Коля Быстрый нагнал «Апач» старшого, все это время продолжавший свой полет.

Коля коротко рассказал все, что видел и Гризов, но добавил кое-что, чего не заметил глаз журналиста.

– Справа от стоянки остались следы от посадки вертолета. Много следов.

– Понял тебя. Значит, смотреть в оба. Где-то здесь летает их вертушка. А может и не одна.

Все время, пока шел открытый радиообмен, журналист не мог понять, почему спецназовцы так неосторожны. Ведь эфир постоянно прослушивается и, если их не засекли в первый раз, то обязательно засекут во второй. Видимо, им ничего другого не оставалось. Ведь своих раций, по которым можно было бы переговариваться на таком расстоянии между вертолетами у них, судя по всему, не было. Лишний груз.