назад, во времена бессмысленной войны, в этих ныне мирно растущих лесах разыгралась ужасная трагедия.

Энни с трудом сдержалась, чтобы не выругаться. О Господи! Ну к чему напускать на себя такой мрачный вид?

– Сегодня сотрудники полиции и эксперты судебной медицины проводят здесь грандиозное расследование причин гибели лейтенанта Льюиса Хадсона и пытаются выяснить, кто похоронил его в этом укромном месте в 1832 году. Рядом со мной находится Аннора Бекетт, которая в течение десяти лет без устали разыскивала без вести пропавшего солдата, и поиск этот наконец-то увенчался успехом. Мисс Бекетт, не могли бы вы рассказать обо всем поподробнее?

Бросив взгляд за плечо Джанет, Энни увидела Кристу Харт, которая, пересмеиваясь со вторым антропологом, усердно очищала останки Льюиса, что-то измеряя, рисуя и фотографируя.

Улыбаясь в камеру, Энни дала стандартный ответ: мол, поразмыслив, она пришла к выводу о том, что храбрый, идеалистически настроенный молодой офицер не мог дезертировать из армии, и лишь по счастливой случайности она отыскала место его погребения, – но тем не менее вызвала восхищение местной полиции.

Поблагодарив ее, журналистка обернулась к камере:

– Скоро вы получите возможность услышать мнение судебно-медицинского антрополога, а сейчас перед вами выступит президент Исторического общества Уорфилда мистер Оуэн Декер, который помог предать гласности давно забытую историю. Мистер Декер, не могли бы вы рассказать нам, что думает по этому поводу население Уорфилда?

Оуэн Декер шагнул к камере и улыбнулся Энни, однако она не улыбнулась в ответ. У нее не было причин для веселья, поскольку в то время как, похоже, половина округа съехалась в Холлоу, хозяин ее почему-то постоянно отсутствовал.

Впрочем, Рика не за что было винить. Через несколько часов после того, как Энни позвонила в полицию, Холлоу уже выглядел как зона военных действий. Сначала сюда заявились высокопоставленные представители судебного ведомства, потом понаехала целая армия тележурналистов, репортеров местной газеты и любопытствующих местных жителей. И Оуэн Декер быстро обратил возникший интерес к давнему историческому событию себе на пользу.

Рик избегал журналистов как только мог, однако Энни понимала, что долго он так не продержится. Телефон надрывался, и Рик, возвращавшийся после работы на конюшне домой, чудом не попал в руки мисс Олсен, которая устроила на него засаду. Потом стайка мальчишек-подростков, решив пошалить, испугала бельгийских лошадей, и одна из них, помчавшись вдоль забора, увенчанного колючей проволокой, сильно поранила бок.

Потеряв терпение, Рик выставил журналистов со двора, однако Энни сильно сомневалась, что Джанет Олсен от него отстанет. Похоже, интерес этой особы к истории давно минувших дней распространялся и на Рика.

– Эй, Энни! – крикнула Криста, махнув ей рукой. – Как дела?

Сначала отругав Энни за то, что они с Риком самостоятельно начали раскопки, Криста потом сменила гнев на милость и принялась с готовностью отвечать на ее вопросы.

– Неплохо, – ответила Энни. – А у вас? Закончили?

– Да что ты, – ответил антрополог судебной медицины Руперт Джексон, высокий худощавый мужчина с конским хвостом. – Но сегодня должны закончить с областью таза. Пока что ясно одно: его закололи штыком. Хотя до тех пор, пока мы не доставим его в лабораторию, никакого официального заявления делать нельзя.

Вчера Криста нашла крестик, подтвердив тем самым личность Льюиса. Причина смерти, однако, вызвала у Энни удивление. Она предполагала, что Льюиса застрелили.

– Ты уверен, что его закололи штыком? – спросила она.

– Вне всякого сомнения. Я видел достаточно останков солдат, – ответил Руп, отходя от могилы. – А теперь, ребятки, пора провести маленький эксперимент.

Порывшись в большой коробке, Руперт вытащил ружье и штык.

– Ты всегда приходишь на работу, вооруженный штыком? – усмехнулась Энни.

– Всегда, когда работаю с останками погребенных на поле боя. Это точная копия кремневого ружья и штыка солдата пехотного полка армии США 1832 года. – Он посмотрел на полицейского. – Не дергай, пусковой механизм не работает.

Взяв маленькое железное ведерко для льда, Руп протянул его Энни.

– А это для чего? – спросила она, заинтригованная.

– Прижми его к груди... Да, вот так. А теперь держи как можно крепче. Я хочу вам кое-что показать. И не бойся. Я буду целиться в ведерко, а не в твое сердце.

Внезапно Энни все поняла и похолодела от ужаса:

– Подожди! Я не...

Договорить она не успела. Руп метнул штык. Тот вонзился в ведерко, издав негромкий щелкающий звук, с такой силой, что Энни отбросило к дереву. Девушка взвизгнула от ужаса, а полицейский поморщился и пробормотал:

– Вот это да!

– Вот так это и происходило, быстро и тихо. – Руп улыбнулся, его бледные глазки заблестели. – По глубоким отметинам, оставшимся на ребрах и на позвоночнике, можно судить о силе удара. Тот, кто убил твоего солдатика, сделал это именно так. Лейтенант Хадсон умер не сразу. Секунд тридцать, а может быть, даже целую минуту он истекал кровью. У него было время взглянуть убийце в глаза. А убийца мог наблюдать, как свет меркнет в глазах Хадсона. Да... дрянное дело.

Чувствуя, что от волнения у нее трясутся руки, а ладони стали влажными от пота, Энни стояла по стойке