«Останься со мной»...
Какое соблазнительное предложение! Он, конечно, имеет в виду сейчас, в данный момент. На какую-то долю секунды Энни захотелось остаться с ним не на ночь и не на две, а навсегда.
Она решительно выкинула эту мысль из головы.
– Эй, это моя кровать, – шутливо бросила она. – Если кто-то из нас отсюда и уйдет, то это ты.
Рик улыбнулся. Потом губы его вновь прильнули к ее губам, руки накрыли груди, отметая прочь все сомнения и страхи, и на этот раз он сделал все так, как хотела Энни, – медленно и размеренно.
Когда Энни наконец заснула, Рик встал и потянулся. После занятий любовью с женщиной, которая оказалась настолько страстной, что не могло привидеться в самых безудержных мечтах, да еще среди знойного дня и в мансарде, расположенной под самой крышей, приятно было почувствовать разгоряченной кожей дуновение прохладного вентилятора.
Давненько он не испытывал такого удовлетворения, после которого не остается никаких сил. Он и не представлял, как сильно нуждался в Энни, в ее нежных прикосновениях, умопомрачительных ласках, до тех пор пока не занялся с ней любовью.
Секунду он постоял, глядя на нее. Энни лежала на кровати лицом вниз и крепко спала. На бледной коже ее спины переливались свет и тени. Взгляд Рика переместился вниз, к ее длинным, стройным ногам, изящным лодыжкам, потом поднялся выше, к упругой попке, спине, нежным плечам, разметавшимся по подушке волосам цвета осенних дубовых листьев, и, наконец, остановился на ее лице. От него веяло таким покоем, что в груди Рика разлилось ласковое тепло.
Хотелось лечь рядом с Энни, вновь ощутить прикосновение ее мягкого тела, увидеть на подушке рядом со своим лицом ее такое знакомое лицо.
Но нужно было идти трудиться. Человек, работающий на земле, – вечный труженик. Его всегда ждет работа, и такую жизнь выдержит не каждый.
И уж конечно, такая жизнь не для Энни, и она ясно дала ему это понять.
Неторопливо нагнувшись, Рик поднял с пола свою разбросанную одежду. Сразу одеваться он не стал, подождал не-много, пока вентилятор обдует его, потом походил по комнате, сбрасывая с себя усталость, и наконец подошел к столу Энни. На нем стояли фотографии, которые Энни с двух сторон зажала камнями, чтобы не упали.
Хадсон выглядел редкостным красавцем, причем богатым. Женщины таких обожают. Вид у него был задумчивый. Рик быстро взглянул на остальные фотографии: безвкусно одетая пожилая женщина, молодой солдат и хорошенькая блондинка с улыбкой во весь рот. Потом в глаза ему бросилась стопка писем, придавленная камнем.
Воровато оглянувшись на Энни и убедившись, что она по-прежнему сладко спит, Рик снял камень и взял письма. Это оказались не сами письма, а снятые с них фотокопии. Какой витиеватый, неразборчивый почерк, поразился Рик и взглянул на обратную сторону, на которой Энни напечатала текст. Рик стал читать то, что напечатала Энни:
«Если бы эта земля была моей, я бы тоже яростно за нее сражался... «
Прочитав эти первые слова, Рик заинтересовался, что же будет дальше, и сел, так и не одевшись. Дочитав письмо до конца, он снова взглянул на фотографию Льюиса Хадсона, чувствуя глубокое уважение к этому парню.
Кусок из следующего письма, подчеркнутый Энни, вызвал на губах Рика улыбку.
«Передайте миссис Ховард, что я каждый вечер вспоминаю ее имбирные кексы. Клянусь, если бы я был дома, я бы съел их целую гору. Считаю дни, оставшиеся до возвращения. А пока одного малюсенького кусочка, даже одной крошечки хватило бы для того, чтобы скрасить унылые дни походной жизни... «
Рик быстро просмотрел остальные письма и заметил, что не все они написаны Хадсоном.
«О, Эмили, даже тридцать лет, прошедшие со дня исчезновения сына, не притупили моего горя... «
Примерно половина писем оказалась написана старой леди и девушкой Льюиса, Эмили. Письма Эмили, несмотря на старомодные обороты, напомнили Рику о Хизер, пока он не наткнулся на предложение, поразившее его:
«Как я скучаю по тем страстным ласкам, которыми мы обменивались во мраке ночи... «
О Господи! А он-то всегда считал, что в те давние времена женщины были сдержанными и не придавали никакого значения сексуальной жизни. Похоже, эта зазноба Льюиса была не робкого десятка. Ухмыльнувшись, Рик взглянул на портрет Хадсона и поднял вверх оба больших пальца.
Молодчина! Неудивительно, что он улыбается.
Так вот ты, оказывается, какой, Льюис Хадсон. По уши влюбленный парень, мечтатель, имевший привычку слишком много думать. Он, Рик, в детстве тоже любил помечтать. Похоже, те сто шестьдесят лет, что отделяют его от Хадсона, не такой уж долгий срок.
Последнее письмо поразило Рика, хотя он уже знал всю историю от Энни.
«Лейтенант Льюис Хадсон самовольно оставил свой пост и пренебрег обязанностями офицера, а посему лишается всех прав, привилегий и денежного содержания, полагавшихся ему в соответствии с постановлением правительства Соединенных Штатов. Довожу до вашего сведения, что в случае его обнаружения и привлечения к суду его действия будут расцени-ваться как государственная измена и караться по всей строгости закона. Личные вещи лейтенанта Хадсона я переправляю вам, его родным. Разделяю ваше горе и потрясение столь несчастливым поворотом событий. Дай вам Бог силы простить вашего сына за его постыдный поступок».
– Черт! – сердито воскликнул Рик и сам поразился силе своего гнева.
Он обернулся к Энни. Можно лишь восхищаться ее преданностью Хадсону. О Господи, кажется, все на свете отдал бы, чтобы рядом была женщина, настолько ему преданная.
Рик положил письма на место, придавил камнем и тихонько оделся. Все это он проделал, не спуская глаз
