представлял. И увидел Энни в совершенно ином свете.

Скрип открываемой двери прервал его мысли, и Рик отвел глаза от неба. На крыльцо ступила окутанная мраком фигура: длинные ноги, вьющиеся темные волосы. Рик замер. Энни его не заметила. Вообще-то нужно бы дать ей знать, что она не одна, но девушка была так хороша, что он не мог даже пошевелиться. На Энни были коротенькие шорты и топик из какой-то тоненькой материи, льнувшей к телу при каждом дуновении ветерка.

Освещенная зыбким лунным светом, Энни вскинула руки над головой, выгнув спину, потянулась, и тотчас же ее упругие груди подались вперед.

Лунный свет освещал каждый изгиб ее тела, даже форму соска. У нее были потрясающе красивые ноги и аппетитная округлая попка. О Господи, как же давно он не видел хорошенькой женщины!

Тело отреагировало мгновенно, и Рик поспешно прикрылся банкой. Решив, что довольно прятаться, он стукнул ногой по стойке крыльца.

Вскрикнув, Энни обернулась и прижала одну руку к горлу, а другую – к животу.

– Привет, Энни, – тихо проговорил Рик.

– Рик? О Господи, как вы меня напугали! Я вас не заметила. – И уже более холодным тоном осведомилась: – Что вы здесь делаете?

– Никак не могу заснуть.

Теплый ночной ветерок донес до Рика ее вздох.

– Я тоже. В голове бродят миллионы мыслей. Думала, может, книга поможет мне уснуть. Нет, ничего не получается.

– И вы решили немного посидеть на крыльце? Скажите, это поможет?

– Совершенно верно. А вам почему не спится? Как же, так он и скажет.

– Слишком много кофе выпил.

– А... – Последовало долгое молчание, потом Энни извинилась: – Простите за то, что наговорила, когда приехала Хизер. Ну, насчет ружья.

– Не стоит вспоминать.

Энни подошла ближе, ведя пальцем по перилам – она всегда к чему-нибудь прикасалась. Рик припомнил, как она ощупывала скалу в Холлоу в первый день их встречи, как вечно что-то теребила пальцами: то сухую соломинку, то шерсть Бака, то толстую, твердую кожу упряжки. Даже обои, которыми были оклеены стены комнат, и шершавые старые доски конюшни, словно они могли ей что-то сообщить.

– Хотите поговорить об этом? – тихо спросила она. Рик отвел взгляд от ее длинных пальцев.

– Нет. Наши с Карен отношения давно в прошлом, а я не вижу никакого смысла в том, чтобы его ворошить.

– Что ж, – Энни мило улыбнулась, – в таком случае не буду вам мешать, вернусь в дом.

Она уже почти дошла до двери, когда Рик произнес:

– Вам не обязательно уходить.

– Вы уверены?

Она остановилась, потом пошла обратно. На этот раз Энни подошла ближе. Так близко, что Рик почувствовал запах ее кожи и шампуня. Топик ее оказался застегнутым на многочисленные пуговки, жемчужно-белые и круглые, и Рик невольно задался вопросом, сколько времени потребуется, чтобы их расстегнуть.

Он еще крепче сжал холодную банку.

– Может быть, вы мне расскажете о тех местах, в которых вам довелось бывать? Похоже, ваше прошлое намного интереснее моего.

– Быть свободным художником просто замечательно. Людям почему-то кажется, что работа эта очень хорошо оплачивается, но на самом деле это не так... Впрочем, хоть я и люблю поговорить о своей работе, сейчас я не так одета, чтобы вести светские беседы. – И, секунду помолчав, заметила: – И вы тоже.

Рик бросил взгляд на свои шорты, сделанные из старых тренировочных брюк. Рубашку он не надел.

– Я выгляжу вполне прилично. – Если, конечно, не убирать банку, подумал он. – Да и вы тоже.

– Но вы же на меня смотрите.

И она прислонилась к колонне крыльца напротив Рика.

– Я ведь живой человек, Энни. – Рику понравилось, что она без стеснения выкладывала все начистоту. – Хотя вам, похоже, больше по душе мертвецы и привидения.

Энни резко выпрямилась:

– Простите, не расслышала, что вы сказали.

– Вы прекрасно меня слышали, – ухмыльнулся Рик. Вскинув брови, Энни бросила:

– И это говорит мужчина, который не любит, когда к нему прикасаются. Посмотрите лучше на себя, Рик, прежде чем бросать камень в других.

Ее резкие слова его задели.

– Я никогда не говорил, что не люблю, когда ко мне прикасаются, просто я к этому не привык.