отказался.

– Похоже, вы попали в передрягу, мистер. Так что приберегите свои денежки, удачи вам.

И, прежде чем Рик успел возразить, развернулся и уехал.

Несколько минут Рик постоял во дворе, глядя сначала на пустое место у гаража, где Энни всегда ставила свою машину, потом на сгоревшую конюшню. Наконец, глубоко вздохнув, подошел к дому и стал медленно подниматься на крыльцо. Дверь оказалась не заперта, и, когда Рик открыл ее, к нему с радостным лаем бросился Бак. Встав на задние лапы, он передними уперся Рику в грудь и лизнул его в подбородок. Приятно, конечно, что тебя так встречают, однако он предпочел бы, чтобы собака встретила его вместе с Энни. А Энни – Рик понял это с первого взгляда – уехала.

Дом был погружен во мрак. Казалось, Энни унесла вместе с собой и все солнечное тепло. Рик машинально посмотрел на кофеварку. Как он и ожидал, к ней была прислонена аккуратно сложенная записка.

Вместо того чтобы подойти и прочитать ее, Рик отодвинул стоявший у стола стул и сел. Подошел Бак, положил голову на колено хозяина и с обожанием уставился на него. И только в этот момент до Рика по- настоящему дошло, что Энни уехала и больше никогда не вернется.

– О Господи, – прошептал он и тотчас же пожалел о том, что это сделал: горло сильно засаднило. Такое ощущение, будто в реанимации в горло ему вставляли не пластиковую, а стальную трубку.

Он медленно поднялся, чувствуя ломоту во всем теле, подошел к кофеварке и взял записку. В этот момент он заметил, что еще какая-то бумажка упала на пол. Со стоном нагнувшись, Рик поднял ее. Чек!

Грудь пронзила острая боль, не имевшая к пожару никакого отношения. Осторожно вытащив бумажник, Рик положил в него чек рядом с остальными, которые он не превратил в наличные и теперь уже не превратит.

Потом прочитал записку. Раз, другой.

И снова уселся к столу. Его душил гнев, и в то же время он никак не мог осознать того, что произошло. С одной стороны, он понимал, что Энни уехала, но с другой – очень надеялся на то, что ошибается. Он не винил ее за пожар, а вот за то, что бросила его, возненавидел.

Чувствуя, что все плывет у него перед глазами, Рик закрыл их. Как же он устал! И как болят тело и душа!

– Когда я просил тебя отпустить ее, парень, я вовсе не это имел в виду, – обессилено прошептал он, обращаясь к Льюису.

Ответом ему были раскаты грома.

Несколько секунд Рик недоуменно вслушивался в эти звуки, вторгшиеся в его мрачные мысли, потом встал и подошел к окну. Неужели и в самом деле гром?

Оказалось, так оно и есть. В небе, затянутом серыми тучами, уже сверкали молнии. Рик вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью пахнувший дождем и горелым деревом воздух, однако не смог заставить себя взглянуть ни на то место, где совсем недавно стояла конюшня, ни на то, где, сгрудившись в табун, на поле паслись лошади.

Тучи все сгущались, поднялся ветер. Начался дождь. Сначала на землю неторопливо упали редкие капли, сопровождаемые сверканием молнии и ударами грома. Потом дождь хлынул как из ведра. Потоки воды лились с крыши крыльца такой плотной стеной, что, казалось, на землю с небес низвергся водопад, растворивший запах горелой древесины, прибивший пожухлые колосья к земле.

– Слишком поздно, – прошептал Рик. – Слишком поздно, черт подери!

Когда гроза немного утихла, Рик вышел во двор, запрокинул голову – и теплый, ласковый дождик хлынул на его лицо, футболку, джинсы. Вскоре Рик уже вымок насквозь.

Так он стоял довольно долго, пока не почувствовал, что в животе забурчало. Желудок напоминал ему о том, что он уже давно ничего не ел. Готовить было неохота, и Рик сорвал с ветки яблоко. Если он его очистит и тщательно разжует, может быть, и не так больно будет глотать.

Не желая оставаться в темном, тихом доме, Рик уселся на ступеньку крыльца и стал смотреть, как дождь все падал и падал на сгоревшую конюшню, на истосковавшуюся по влаге землю. Вытащив перочинный ножик, он принялся срезать с яблока кожицу – получилась длинная красная спираль.

В этот момент вскочил Бак и с лаем устремился вперед. Вскоре послышался рокот двигателя. Машина! Сердце Рика исступленно забилось в груди, и он стал медленно подниматься. Неужели передумала? Вернулась? Но слова записки, дом, погруженный во тьму, не оставляли никаких надежд. Рик тяжело опустился на ступеньку. Ларе с Эриком вряд ли так скоро появятся, значит, это опять какой-нибудь журналист или зевака.

В этот момент во двор въехал темно-синий автомобиль. Рука Рика непроизвольно сжала нож.

Черт! Только этого нежданного гостя ему и не хватало!

Открыв дверцу, Декер вышел под дождь, однако так и не отошел от машины. Рик долго молча смотрел на него, потом вновь обратил свое внимание на яблоко. Все-таки порезался!

– Что, заблудился? – спросил он, ненавидя себя за то, что голос у него такой хриплый и слабый.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком дождя по крыше дома, по машине. Наконец Рик поднял голову. Декер торчал на том же листе.

– Я же тебе сказал: убирайся!

– Не уеду, пока мы не поговорим, – наконец ответил он.

– Меня не интересует то, что ты скажешь, – с трудом выговорил Рик. Горло страшно саднило, но не станет же он показывать это Декеру.

– Где Энни? – спросил тот. Рик пожал плечами:

– Это ты мне должен сказать, где она.