Теперь, в приглушенном свете из-за штор, он уже не казался таким опасным. Тесса с трудом переводила дыхание, не в силах оторвать взгляд от этой мощной, великолепно вылепленной фигуры. Ее внимание привлек проходивший под ребрами глубокий извилистый шрам. Его она прежде не видела, хотя отлично помнила все его сильное, поджарое тело – как лоцман помнит карты проливов и мелей.

– Похоже, ты по-прежнему плаваешь.

– Всякий раз, когда есть возможность. – Лукас скинул ботинки и брюки и остался в одних трусах. Напряженный член топорщил трусы, выдавая снедавшее его возбуждение.

И снова внимание Тессы привлек шрам – он тянулся от паха почти до самой щиколотки. Еще одна отметина, не виденная ею прежде. С нежностью и жалостью Тесса вдруг осознала, что время берет свое и что перед ней уже не то безупречное тело юного бога, к которому прикасались трепетные девичьи пальцы много лет назад. Ее сердце сладко заныло от сочувствия и желания избыть боль, через которую ему пришлось пройти. Она знала, что он чудом остался жив, но теперь, разглядывая эти шрамы, она невольно представила, какие у него были раны…

– Сейчас он уже не такой страшный.

Голос Лукаса ворвался в ее мысли, и Тесса подняла глаза. Она осторожно провела кончиками пальцев вдоль шрама, а потом наклонилась и поцеловала его там, где он особенно глубоко врезался в плоть бедра.

Лукас громко сглотнул, и на миг ей показалось, что его глаза стали влажными от слез… нет, скорее, от избытка чувств, ведь он все еще не удовлетворил свой голод.

Однако он не спешил лечь рядом с Тессой, пока она не подвинулась и не похлопала по матрасу, приглашая его.

– Ты замерзнешь, если так и будешь стоять посреди комнаты, Лукас. Иди ко мне. – Она улыбнулась, заметив у него в кулаке небольшой пакетик.

– «Всегда готов». – Лукас тоже улыбнулся, и теперь это была настоящая улыбка. На его щеках появились ямочки, разом скинув ему несколько лет. – Бравые парни из береговой охраны всегда остаются верны себе!

– Но сейчас это ни к чему. Я принимаю таблетки.

Он уселся на край кровати, отбросив в сторону презерватив. Под его весом кровать прогнулась, Тесса пододвинулась к нему, и Лукас наклонился и поцеловал ее. Наконец, не в силах больше терпеть, он резко откинул простыню.

– Ты стала взрослой, – заметил он, проведя пальцами по ложбинке на груди вниз, до самого живота. Затем по этой же дорожке прошлись и его губы. – И еще красивее, чем прежде.

Тесса сама расправилась с его трусами, удалив последнюю преграду, разделявшую их тела.

Он вошел в нее медленно, осторожно и лишь тихонько вздохнул, когда она приподнялась навстречу, желая вобрать его полностью, до конца.

Прошло несколько томительных мгновений, однако он не начинал двигаться, словно старался испить до конца блаженство этих секунд. Тесса лежала, не шелохнувшись, будто зачарованная.

Наконец он сделал первый рывок – медленнее, чем она ожидала. Его лицо выдавало напряжение. Лукас старался сдерживаться, чтобы доставить Тессе как можно большее наслаждение от этой близости.

– Ты даже лучше, чем я запомнил, – признался он, целуя ее в губы.

Тесса немного приподнялась, чтобы ответить на поцелуй, и тогда он сделал еще один рывок, подхватив ее под ягодицы, чтобы войти как можно глубже.

Теперь Лукас двигался свободно, в полную силу, и Тесса отвечала ему так же страстно, цепляясь за простыни и обхватив ногами его бедра. Ее лоно резко сокращалось в ответ на каждый рывок, и она зажмурилась, поглощенная их близостью.

Вспышка экстаза ослепила их обоих, и Лукас едва успел заглушить поцелуем ее хриплый восторженный крик.

– Господи, Тесса, – вырвалось у него, и его последний рывок подкинул ее на кровати на несколько дюймов.

Он рухнул на нее совершенно обессиленный, и Тесса жадно обхватила его руками, целуя в горячий, влажный от пота лоб. Погладила его по голове и удивилась: как человеческое тело может быть таким горячим?

– Ты просто раскаленный! – прошептала она.

Лукас улыбнулся, и его охрипший голос прозвучал непривычно глухо:

– А мне и полагается быть таким!

Все еще тяжело дыша, Лукас крепко прижал к себе Тессу и почувствовал, как ее щека шевельнулась от улыбки. Но у него не было сил отодвинуться, чтобы посмотреть ей в лицо.

С тех пор как он в последний раз мог вот так обнимать это теплое, податливое тело, прошло слишком много времени, и теперь, когда его голод немного утих, ему хотелось не спеша пройтись по всем божественным выпуклостям и впадинам, чтобы восстановить в памяти каждый дюйм. Она была такой знакомой и близкой – и в то же время другой. Теперь это была зрелая женщина, знавшая, чего хочет, но более сдержанная, чем прежде. Где-то на жизненном пути успела потеряться та юношеская пылкость, с которой Тесса отдавалась ему в былые годы.

К собственному стыду, Лукас не мог не признать, что и сам приложил руку к этим грустным переменам, хотя Тесса деликатно старалась избегать этой темы.

– Я слышу, как бьется твое сердце, – прошептала она.

Он улыбнулся и прикрыл глаза. На него внезапно навалилась ужасная усталость.