целая пачка фотографий Мэтта, начиная с самых первых снимков и кончая теми, что были сделаны незадолго до смерти.

Умом она понимала, что глупо чувствовать себя предательницей из-за того, что здесь находится Лукас. И все же не могла отделаться от чувства вины перед братом.

– Тесса, ты помнишь ночи на Траверс-Бей? – спросил Лукас. – Когда мы лежали, завернувшись в купальные полотенца, и любовались звездами? И болтали ночи напролет?

Она кивнула, вспомнив кое-что посерьезнее простых разговоров, но не смея об этом говорить: его губы на своей коже, его пальцы между ног, трепет, пробегавший по ее телу от холода и от восторга…

– Мы могли провести на берегу целый день, бродя среди дюн, – продолжал он тем же доверительным, вкрадчивым тоном.

Горячий песок этих дюн вначале набивался между пальцами ног, а потом попадал во все карманы и складки. Тесса покраснела, вспомнив о том, как Лукас помогал ей избавиться от песка – заодно с одеждой – и как от возбуждения ей становилось трудно дышать.

– А наши летние прогулки? Пирожные и хот-доги? Помнишь, как ты ругала меня из-за трубочек с кремом?

– Ненавижу трубочки с кремом! – с чувством сказала она.

– Зато тебе нравилось кататься на колесе обозрения.

Тесса не посмела отвести глаза, согретая внезапной вспышкой золотистого пламени в его взгляде. Когда он смотрел на нее вот так, как сейчас, она напрочь забывала обо всем остальном, как будто в мире оставались только они одни. Надо отдать ему должное – Лукас отлично умел создать у женщины иллюзию, словно она одна такая на земле.

– Тебе нравилось целоваться на этом колесе, Тесса.

По ее телу прокатилась волна жара, вызванного не только – и не столько – неловкостью. Если не выставить его сию же минуту – она за себя не ручается. Того и гляди, сморозит или отколет какую-нибудь глупость, о которой потом будет жалеть.

– Лукас, это была плохая идея. У меня нет ни малейшего желания…

– Я никогда не забуду, как звучал твой заспанный голос в телефонной трубке, когда мы говорили по ночам, – как в бреду, говорил он. При этом она уловила в его взгляде ярость – словно он злился на себя за то, что все еще не избавился от этих воспоминаний. – И как бешено колотилось у меня сердце, когда я мчался в Траверс-Сити, надеясь на то, что дорожный патруль занят на какой-нибудь другой трассе. Ведь я гнал далеко за девяносто миль в час, потому что знал, как ты меня ждешь, и дорожил каждой минутой.

Настенные часы на кухне громко тикали, отсчитывая секунду за секундой. Острое ощущение его присутствия, его пронзительный взгляд и повелительный голос лишали ее воли и способности сопротивляться. Тесса стиснула руки на коленях, отчаянно сражаясь с желанием поддаться разбуженному им влечению и кинуться ему на грудь, ни о чем не думая.

Боже, как было бы хорошо просто плыть по течению – авось куда-нибудь да вынесет!

– Я не хотел терять даром ни одной минуты, которую мог бы провести с тобой, – добавил Лукас едва слышно.

И все же он бросил ее, не сказав ни слова, не потрудившись объяснить свой поступок.

Тесса отпила пива. У нее внезапно пересохло во рту. Воспоминания были так свежи, словно все это было вчера: его ласковые руки, его горячие губы у нее на груди, его низкие стоны в ответ на откровенные, дерзкие ласки. Ах, с каким восторгом она ласкала это огромное, сильное тело, удивляясь его неутомимости и готовности обладать ею снова и снова! Она была на седьмом небе от блаженства, ощущая его в своем теле. От сознания своей женской власти над этим человеком у нее кружилась голова… Да, они чувствовали потребность друг в друге, забывая обо всем остальном мире.

Она со стуком поставила банку с пивом на стол, подняла взгляд… и темное неистовое пламя страсти, полыхавшее в его глазах, ясно сказало Тессе: он помнит, он тоже помнит все.

Тесса внимательно разглядывала его лицо, отметив и седые пряди на висках, и суровые морщины, залегшие в углах рта и вокруг глаз. Только теперь она осознала, как много прошло времени с тех пор. И насколько он успел измениться. Да и она тоже не осталась прежней, если уж на то пошло.

Тесса еще раз покосилась на фотографии и вздохнула. Даже если она захочет вернуть их былую близость – а это, увы, теперь казалось весьма вероятным, – тень трагической гибели Мэтта все равно останется между ними и отравит все попытки вернуть утраченное счастье.

– Я помню все это так хорошо прежде всего потому, что ты был моим первым мужчиной, – сказала она. – Но кем я была для тебя? Девчонкой номер двадцать какой-то? С какой стати тебе было обо мне помнить?

У него на скулах заиграли желваки.

– Послушай, я честно пытался извиниться.

– Это не ответ, Лукас.

– Как близка ты к получению звания специалиста высшей категории?

Тесса растерялась – столь неожиданным был этот вопрос.

– Довольно близка. Но какое это имеет отношение к нам?

– Ты была умной и целеустремленной девушкой. И ты постоянно твердила мне о том, что мечтаешь продолжить семейную традицию и что твоя цель – получение лицензии на высшую категорию не позднее тридцати лет.

– Мне было девятнадцать лет, – потупилась Тесса. – Тогда у меня были очень большие планы на жизнь.

– И у меня тоже. Мне хотелось пробить стену непонимания между мной и отцом, совершить что-то