— Ты здесь даже смену дня и ночи предусмотрела!

— Да. Постаралась — для большего правдоподобия.

Я потянулся. Глория села в постели.

— Не пойти ли нам погулять под этими звездами? Или, может, лучше вернемся в нашу рощу? — предложил я.

— Хс… Черт! — сказала она. — Звезды!.. О них я совсем забыла! Извини. — Она подняла руку и указательным пальцем ткнула куда-то в небо. Там, в глубине, сразу вспыхнуло яркое пятно света. — Ну вот, — успокоилась Глория, — уже кое-что. Придется немножко задержаться — мне нужно еще немного собрать.

Она потянулась за одеждой. Я тоже стал одеваться. Наши обнаженные тела заливал красноватый свет появлявшихся в небесах звезд.

Через несколько минут, обнявшись, мы вошли в лифт и понеслись вниз. Мы уже выходили из города, когда Глория сделала какое-то легкое движение рукой, и на восточном крае неба вспыхнуло яркое созвездие.

— Эти созвездия фигурируют в самых ранних проявлениях народного творчества, — сказала она. — Некоторые антропологи утверждают:

первые мифы, связанные с надеждами, страхами и идеалами древних людей, посвящены определенным созвездиям. А впрочем, может, наоборот? Неважно. Религия, философия, авантюрные и любовные романы — все это самым тесным образом связано с очертаниями небесных созвездий. — Она снова махнула рукой, и в небе появился ковш Большой Медведицы.

— А как трактуется в религии, философии и романах символ ковша? — спросил я.

Она остановилась и подняла голову к сиявшей в небесах Большой Медведице. Потом самым очаровательным образом наморщила носик и спросила:

— Тебе интересен сам принцип или частные случаи?

— Извини, я не понимаю…

— Если ты имеешь в виду все вместе — религию, философию, романы, — так смотри! — И она ткнула пальцем в сторону западного горизонта, над которым появилось вдруг созвездие, которого я там никогда раньше не видел,

— оно было похоже на длинную змею, изогнувшуюся восьмеркой, и сверкало россыпью разноцветных самоцветов.

— Бог мой! Какая красота! — воскликнул я.

— Это Уроборос. С моей родной планеты — Серпены — он хорошо виден. А вот Божья Паутинка — из Арахны V. — Глория показала на созвездие, мерцавшее у северо-восточного края неба и очень напоминавшее настоящую паучью сеть. — А это Отраженный Лик. — Она как бы «оттолкнула» Большую Медведицу в сторонку и «подвесила» на ее место ослепительно сверкавшее скопление звезд, очертаниями смутно напоминавшее человеческое лицо, точнее

— некий абстрактный божественный лик.

Мы двинулись дальше, продолжая беседовать о жизни, космологии, этике и прочих извечных тонких материях, и Глория на ходу все время что-то изменяла в небесах, то и дело объявляя: «А вот Палец Ману!», или: «Это называется „Материнское Древо'“, или: „А это — Небесная Карета“.

Так, весьма старательно, надо сказать, она постепенно воссоздавала для меня картину своих небес, чтобы на примере некоторых тамошних созвездий продемонстрировать мне сложнейшие комплексы психологических, антропологических и анимистически-философских воззрений, сходных, должно быть, с воззрениями и моих далеких и примитивных предков, когда у них оставалось время, чтобы поднять очи горе. Рассказы Глории о созвездиях ее мира были изящны и исполнены глубокого смысла.

На лужайке у ручья мы собрали свои пожитки. Пора было покинуть только что созданный Глорией мир. По-моему, за это время мы стали мудрее, и я был очень доволен тем, что наши отношения с чисто физических перешли на более высокий интеллектуальный уровень. Мы вдоволь наговорились и поэкспериментировали с мыслительными способностями друг друга, выказав поразительное единодушие и полное согласие в том, что касается важнейших жизненных ценностей и основ философии.

У выхода из этой реальности в другую я пожелал здешней ночи спокойных сновидений.

Оказавшись снова у нас на кухне и прихлебывая кофе, я анализировал сложившуюся ситуацию: если верить тому, в чем они оба пытались меня убедить, то я действительно клон, идентичный тем семерым, что висят на мясных крюках в проклятой Дыре. Кроме того, я каким-то невероятным образом оказываюсь… пришельцем из далекого будущего! Вероятно, это и явилось причиной того, что Адам сделал меня своим помощником — ему хотелось иметь возможность за мной присматривать. А Медуза, то есть моя дорогая Глория, скорее всего сознательно постаралась меня соблазнить, чтобы быстренько получить всю необходимую информацию. Только теперь все стало по-другому. По-настоящему. Теперь мы испытывали друг к другу самое искреннее расположение, хотя она, разумеется, уже успела выведать у меня все, что хотела узнать…

Пришлось признать, что я в последнее время недостаточно заботился о самозащите. Да, собственно, необходимости в этом не возникало ни разу в течение нескольких последних лет. Но неужели я научился всем этим приемам на улице по соседству? Да и в Университете Брауна я тоже вряд ли мог научиться так драться…

Глория в противоположном углу кухни готовила себе что-то национальное, желая немного перекусить. Видеть, что именно она готовит, у меня, честно говоря, не было ни малейшего желания.

— Послушай, Глория, — обратился я к ней, — мне бы тоже хотелось выяснить об этих клонах абсолютно все, и учти, мне этого хочется не меньше, чем тебе. И вот какой план я предлагаю.

— Я тебя слушаю, — откликнулась она.

— Сейчас я допью кофе, включу Рубильник и пожелаю оказаться в своем кабинете, в редакции журнала «Ригодон». В Нью-Йорке.

— Но редакция, возможно, еще закрыта… Трудно сказать, какое сейчас в Нью-Йорке время суток. Я пожал плечами.

— Ну и что? Если будет закрыто, я поеду домой и оттуда позвоню своему шефу, Джерому Ига-ну. Вряд ли это простое совпадение — то, что мне дали задание отправиться именно туда, где повсюду развешаны мои клоны! — Я показал в сторону Дыры. — И я твердо намерен выяснить, как все это произошло или кто все это подстроил. И как это я могу одновременно быть представителем сразу двух совершенно различных народов.

— А если ты сможешь это узнать?

— Тогда я вернусь и все расскажу тебе. И мы попробуем сообща решить, что нам со всем этим делать.

— А что, если тебе там просто напомнят о твоей легенде и необходимости следовать ей? Тогда уж точно после твоего возвращения нам друзьями больше не быть!

— Даже если предположить, что такое возможно, все равно заранее никак нельзя узнать, что это так и будет.

Она покачала головой; все тело ее ходило волнами.

— В таком случае ты отправишься вместе со мной и сама узнаешь все то, что мне уже известно, — сказал я ей.

Она попробовала то, что было у нее на сковородке, улыбнулась и переложила жаркое на тарелку.

— А если я узнаю о тебе нечто ужасное? Мне что же, тогда убить тебя?

— спросила она. Я засмеялся, хотя и несколько натянуто.

— Все мы делаем то, что делать обязаны, — сказал я. — Но иногда мы обязаны и доверять другим, не правда ли?

Она отрезала кусочек жаркого и сунула в рот.

— Хорошо, — сказала она. — Я пойду с тобой. Мы оба засмеялись. Глядя, как поблескивают ее острые зубки, я продолжал пить кофе.

Заглянув в вестибюле в зеркало, я увидел, что выгляжу вполне прилично и на редкость отдохнувшим. Я включил Рубильник в нише, подошел к двери и широко распахнул ее. Над этрусским форумом уже протянулись вечерние тени.