бежать. Впрочем, я ни в чем не уверена.

— А где Блейз? — спросил Рэндом.

— Он посылает из отражений невиданных чудовищ, которые не дают Эрику спать спокойно. Но Блейз ни разу не атаковал всеми силами, так что остается только гадать, кому достанутся корона и скипетр, хоть Эрик и держит бразды правления в своих руках.

— Понятно? А нас он когда-нибудь вспоминал?

— Тебя — нет, Рэндом. Корвина — часто. Эрик все еще боится, что Корвин вернется в Эмбер. Следующие пять миль можно пройти относительно спокойно, но потом — каждая пядь пути грозит смертельной опасностью. Каждый камень — ловушка, за каждым деревом — засада. Эрик хорошо подготовился к встрече с Блейзом и Корвином. Он наверняка хотел, чтобы вы подошли вплотную к Эмберу, ведь, с одной стороны, отсюда невозможно бежать на отражения, а с другой — почти каждый ваш шаг становится известен. Никто не может пробраться в Эмбер незамеченным.

— Но тебе удалось бежать.

— Ну и что? Во-первых, я покинула город, а не пыталась в него проникнуть. Во-вторых, Эрик не следил за мной, как за вами; я — женщина и лишена имперских амбиций. И в-третьих, меня все равно поймали, чему вы были свидетелями.

— Но теперь ты свободна, сестра, — сказал я, — и останешься свободной до тех пор, пока у меня хватит сил поднять шпагу в твою защиту.

Дейдра поцеловала меня в лоб и украдкой сжала руку. Я всегда млел, когда она так делала.

— Я уверен, что за нами следят, — пробормотал Рэндом, и по его сигналу мы отступили в лес. Лежа за кустом, пристально глядя в темноту, мы возбужденно перешептывались, но так и не пришли к единому выводу. Выяснилось, что окончательное решение должен принимать именно я. Вопрос, который следовало решить, был до смешного прост: «Что делать дальше?», но я посчитал его слишком важным и понял, что больше не имел права притворяться. Я знал, что не могу доверять своим родным, даже очаровательной Дейдре, но она мне всегда нравилась, а Рэндом, не колеблясь, согласился принять участие в моих делах, так что лучше было признаться им, чем кому-либо другому. Впрочем, выбирать не приходилось.

— Дорогие мои родственники, — сказал я, — боюсь, мне придется вас огорчить.

Я не успел договорить, как рука Рэндома судорожно сжала эфес шпаги. Видимо, в нашей семье не было принято доверять друг другу. Мне показалось, я слышу его невысказанную мысль: «Корвин заманил меня сюда, чтобы предать».

— Если ты заманил меня сюда, чтобы предать, — сказал он, — живым я не дамся.

— Ты шутишь? — сердито спросил я. — Мне нужна твоя помощь, а не жизнь. Но тебе придется огорчиться, когда ты узнаешь, что я ровным счетом ничего не понимаю. Я, конечно, догадываюсь, где мы находимся и почему скрываемся от солдат. Я смутно помню, что такое Эмбер. Но если быть до конца откровенным, я даже не знаю, кто я такой.

После довольно продолжительного молчания Рэндом прошептал:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вот именно, — вставила Дейдра.

— Я хочу сказать, что мне удалось вас одурачить. Разве тебе не показалось странным, что я лишь управлял машиной, взвалив все заботы на твои плечи?

— Но ведь ты был моим начальником! — воскликнул Рэндом. — Я считал, ты обдумываешь план дальнейших действий. И ты не потерял былой прозорливости. Я знаю, что ты — Корвин.

— А сам я узнал об этом всего несколько дней назад. Да, я тот, кого вы называете Корвином. Но совсем недавно я попал в автомобильную катастрофу, получил травму черепа — могу показать шрамы, когда станет светло, — и в настоящее время страдаю от амнезии. Когда вы говорите о каких-то отражениях, я не понимаю ни единого слова. Эмбер остается для меня тайной за семью печатями. Правда, я помню своих сестер и братьев, а также то, что им нельзя доверять. Вот и весь мой сказ. Что будем делать?

— О боже! — простонал Рэндом. — Да, теперь понимаю… Ответы невпопад, нелепые оговорки… Но как тебе удалось обмануть Флору?

— Повезло, — ответил я. — А может, сработало подсознание. Впрочем, Флора настолько глупа, что обмануть ее нетрудно. Но сейчас я нуждаюсь в вашей помощи.

— Как ты думаешь, отсюда можно уйти на отражения? — спросила Дейдра, и я с облегчением подумал, что теперь избавлен от необходимости отвечать на непонятные вопросы.

— Да, — сказал Рэндом, — но я — против. Мне бы хотелось видеть Корвина в Эмбере, а голову Эрика на копье. И я, пожалуй, рискну помочь правому делу, так что ни о каком бегстве не может быть речи. Если хочешь, иди одна. Все вы считали меня хвастуном и неженкой. Что ж, поживем — увидим. Но я не отступлюсь.

— Спасибо, брат, — сказал я.

— Правду говорят, что встречаться при лунном свете — дурная примета, — заметила Дейдра.

— Ты предпочла бы остаться привязанной к дереву? — спросил Рэндом, и она не нашла, что ответить.

Мы лежали за кустом, не шевелясь, и вскоре на поляну, где горел костер, вышли трое людей. Они посмотрели по сторонам, и один из них внезапно нагнулся и понюхал землю.

— Вейры, — прошептал Рэндом, и дальнейшее я увидел, как в тумане. Незнакомцы упали на четвереньки, и лунный свет как-то странно посеребрил их серые одежды. Три пары горящих глаз уставились в нашем направлении.

Я проткнул первого волка шпагой, и ночную тишину прорезал мучительный человеческий вопль. Рэндом одним ударом отсек голову второму, а Дейдра, к моему изумлению, подняла третьего волка высоко в воздух и с размаху ударила о колено, переломив ему позвоночник, словно сухую спичку:

— Скорее! — вскричал Рэндом. — Проткни их своей серебряной шпагой!

Я послушно воткнул клинок сначала в одного оборотня, потом в другого. Послышались еще два душераздирающих вопля.

— Надо уходить, — решительно заявил Рэндом. — Здесь нельзя оставаться.

Примерно через час, в течение которого мы продирались сквозь высокий кустарник, Дейдра не выдержала.

— Куда это мы идем? — спросила она.

— К морю.

— Зачем?

— Оно хранит память Корвина.

— О чем ты говоришь?

— О Ребмэ, естественно.

— Сначала тебя там убьют, а потом скормят твои куриные мозги рыбам.

— Я не пойду с вами. Мы расстанемся на берегу, а ты поговоришь с нашей сестрой.

— Ты хочешь, чтобы он вновь прошел Лабиринт?

— Да.

— Это рискованно.

— Знаю… Послушай, — обратился он ко мне, — ты честно все рассказал, и поэтому я хочу предупредить: если окажется, что ты — не Корвин, тебя ждет гибель. Но я убежден, что ты не можешь быть никем другим. Твое поведение, несмотря на потерю памяти, говорит само за себя. Рискни, поставь жизнь на карту, и если пройдешь испытание, которое мы называем Лабиринтом, наверняка все вспомнишь. Согласен?

— Не знаю, — ответил я. — Что такое Лабиринт?

— Ребмэ — призрачный город, отражение Эмбера на дне морском. То, что происходит в Эмбере, отражается в Ребмэ, как в зеркале, и живут там подданные Льювиллы. Меня они ненавидят за кое-какие грехи молодости, но если ты поговоришь с ними откровенно и, возможно, намекнешь на цель своего путешествия, думаю, они разрешат тебе пройти Лабиринт, который, хоть и является зеркальным отражением основного, ничем от него не отличается и дает власть над отражениями детям нашего отца.

— Для чего мне нужна эта власть? — спросил я.