Нух II хотел отделаться от опасной рабыни и при этом избежать неприятностей. И кто же более всего, как не врач, который был уже знаком с этой женщиной, подходил для осуществления задуманного?

– Али аль-Хусейн, уважаемый и бесценный друг, – начал повелитель, ласково похлопывая руку женщины. Али было видно, что она пыталась высвободиться. – Как вам известно, я неохотно расстаюсь с тем, что дорого моему сердцу. А это лошади и женщины. Но моя благодарность столь велика, что я готов пойти на большую жертву. И потому хочу вручить вам в подарок редкую жемчужину из моего гарема. Это женщина несравненной красоты и выдающейся добродетели. – Эмир посмотрел на нее и вздохнул. – Итак, я передаю ее в ваши руки. Не пугайтесь, Али аль-Хусейн, но мы хотим отпраздновать еще и вашу свадьбу. И то, что эта женщина сегодня в свадебном наряде, говорит о том, что она будет вашей всегда. Может быть, она вас полюбит. Прошу вас обращаться с ней хорошо, так как, признаюсь, с трудом расстаюсь с такой редкостной красотой.

Жестом он попросил Али подняться с места. Тот встал и подошел к Нуху II. Эмир на глазах всех присутствующих передал ему руку женщины. Али взял ее и попытался улыбнуться.

– Я… я не знаю, что мне следует говорить, – пробормотал он. – Я никак не рассчитывал на столь… великолепный подарок. Я буду дорожить ею. Благодарю вас, Нух II ибн Мансур.

Чуть дыша, он поцеловал ладонь женщины, а Нух II и его гости отметили этот жест радостными аплодисментами. Али улыбался. Он чувствовал себя лицемером. Лучше бы ему провалиться на этом месте и со всем своим имуществом оказаться на другом конце света. Али взглянул на женщину. В ее глазах появилось недовольство.

«Может быть, эмир хочет избавиться не только от рабыни», – подумал Али. Возможно, он задумал уничтожить его особо коварным способом.

Нух II и Али сели, женщина заняла место у ног Али. Эмир и его гости веселились от души. Музыканты играли, гости балагурили, обмениваясь шутками, смеялись.

Али рассеянно участвовал во всеобщей радости. Никто не заметил, что он думал о чем-то другом. Он наблюдал за женщиной. Расположившись у его ног, она сидела неподвижно, как статуя. Но Али казалось, что под паранджой в ее душе все кипело, бурлило и клокотало. Одно было ясно: все происходящее было для нее, так же как и для него, полной неожиданностью. И, как и у него, воодушевления не вызывало.

Уже далеко за полночь эмир наконец объявил об окончании праздничного ужина и приказал подать к дверям зала торжеств паланкины для своих гостей. На протяжении всего пути Али и его спутница молча сидели друг против друга. Однако они не были похожи на двух людей, которые провели приятный вечер. Внутреннее раздражение достигло такой степени, что оба ощущали легкое пощипывание кожи.

Али облегченно вздохнул, когда рабы-носильщики остановились перед его домом и помогли выйти из паланкина ему и его женщине. Али был в растерянности. Этот дом, его очаг, до сих пор был мирной обителью покоя и благополучия. Здесь он чувствовал себя хорошо с тех самых пор, как себя помнит. Какой же должна стать жизнь теперь, когда вдруг появилась жена, да еще ТАКАЯ? Он вспомнил своих женатых друзей, изводимых ежедневными спорами, вечными придирками и ревностью. Али вздохнул. Со своей свободой придется распрощаться. Остается одно: искать способ пристойным образом избавиться от этой женщины. Но как его найти?

В маленьком окошке рядом с воротами горела одна-единственная масляная лампа – верный знак, что раб у ворот и Селим ждут возвращения своего господина. И действительно, не успел Али постучать в дверь, как ворота отворились.

– Да будет Аллах с вами, господин! – сказал раб и поклонился.

– Я знал, что вернусь поздно, но праздничный ужин у эмира неожиданно затянулся, – сказал Али и тут же разозлился сам на себя. С каких это пор он должен отчитываться перед рабом у ворот о времени своего прихода и ухода? – Впрочем, это… – Али указал на женщину в парандже и вдруг понял, что не может вспомнить ее имени. Что же сказать рабу? О Аллах, он не желал опять оказаться в дураках. – Теперь она будет жить здесь.

– Добро пожаловать. – Раб склонился перед ней в поклоне. Казалось, он даже не удивился.

Едва он успел запереть ворота, как послышались шаркающие шаги Селима, медленно приближавшегося к ним. Али заскрипел зубами. Старый дурак наверняка не будет столь тактичен и молчалив, как раб.

– Господин, вы пришли слишком поздно, – уже подходя, с осуждением сказал Селим. В руках у него была масляная лампа. – Я…

Слуга прервался на полуслове. Свет лампы выхватил из темноты спутницу Али. Селиму приходилось видеть в этом доме господина в сопровождении женщины, но чтобы в парандже, да еще в подвенечном платье…

– Господин, я… – Было видно, что Селим явно ошарашен. – Не женились ли вы тайно, господин?

– Нет, Селим, – поспешно отмахнулся от слуги Али. – Это…

До сих пор он не мог вспомнить имени женщины.

– Меня зовут Беатриче. – Голос из-под паранджи звучал немного приглушенно, но спокойно и уверенно. – Я одна из женщин гарема эмира и передана твоему господину в качестве подарка. И, исходя из ситуации, теперь должна буду жить здесь.

Али почувствовал, как его лицо густо покраснело. Кто позволил этой женщине унизить его перед слугой? Селим не знал, как ему реагировать на это.

– Но вы все же… – забормотал он и растерянно посветил Беатриче прямо в лицо. – Я не знаю, где вас положить спать. Мы не подготовили комнаты – во всяком случае такой, чтобы в ней дама чувствовала себя комфортно, и кроме того…

– Мы решим эту проблему, – гневно прервал его Али.

Что это им обоим вздумалось общаться друг с другом, не обращая на него внимания? Да еще самим принимать решения, будто Али здесь не было вовсе! Разве не он хозяин в доме?

– Первое время вы будете спать в комнате пациентов, сейчас она как раз пустует. Как только для вас будет оборудована комната согласно вашим запросам и желаниям, вы сможете туда переехать.

– Но, господин, – возразил Селим, – в комнате для пациентов очень простая обстановка, а кровать узкая и жесткая. Не думаю, что она подойдет для проживания дамы. Женщина будет испытывать там