время приемов – пожимать руки бесчисленным гостям, приветливо улыбаться, кивать, говорить любезности. «Легче почистить двадцать туалетов», – решила она.

– Скоро конец, – шепнул ей Джулиано, улыбка которого тоже слегка потускнела. – Кажется, все собрались.

– Нет еще Пацци, – тихо сказал Лоренцо, пожимая обе руки гостю с блестящей лысиной и провожая его в зал.

– Ну, разумеется, – едко заметила Клариче. – Пацци всегда устраивают целый спектакль из своего появления. Не удивлюсь, если они явятся в последний момент и нам придется отложить открытие. Не понимаю вообще, зачем ты их пригласил. Они с нами не считаются и вполне могут назло нам опоздать, чтобы испортить вечер.

– Пацци – влиятельные и уважаемые люди. Их семейство, Клариче, как и наше, определяет жизнь города. Кстати, на этот раз ты была неправа, – сказал Лоренцо с сияющим лицом. – Вот и Пацци в полном составе. Надеюсь, им будет оказано особое внимание.

Клариче напряглась и, гордо вскинув голову, нацепила на себя счастливейшую улыбку, будто не было для нее большей радости, чем видеть Пацци в своем доме.

«Вот что такое тренинг», – подумала Анна, восхищаясь тем, как владела собой жена Лоренцо. Стараясь подражать Клариче, она вздернула подбородок и, превозмогая усталость, улыбнулась во все лицо. Как хорошо было бы сейчас выпить бокал шампанского. Но, увы, шампанского еще не знало человечество.

Пацци явились в количестве одиннадцати человек. С подчеркнутой вежливостью и очаровательной улыбкой Джулиано представил Анне всех членов семейства поименно. Никто из Пацци не произвел на нее особого впечатления. Донна Лючия де Пацци, глава семейства, холодно протянула Анне костлявую руку. Это была пожилая сухощавая женщина. При ходьбе она опиралась на трость из эбенового дерева. Ее узкое морщинистое лицо обрамляла черная кружевная накидка. Она выглядела хрупкой болезненной старухой, но первое впечатление Анны оказалось обманчивым. Светлые голубые глаза донны Лючии были острыми, как сталь, свидетельствуя о ее несгибаемом характере. Она оценивающе взглянула на Анну, и этот взгляд встревожил ее. Через мгновенье донна Лючия милостиво кивнула, как бы давая понять, что ничего не имеет против пребывания Анны в этом доме.

В этот вечер Джованна была бледнее, чем в тот день, когда посетила Анну. Ее блуждающий взор был еще беспокойнее, чем тогда. Казалось, она совсем не понимала, где и по какому поводу находится. «Поговорить с ней вряд ли удастся», – подумала Анна.

Мужчины, члены семьи Пацци, чьих имен Анна не запомнила, были похожи друг на друга и не произвели на Анну большого впечатления. Ни злобы, ни хитрости она в них не заметила. Они лишь бегло поздоровались с Анной. Казалось, были заняты одной мыслью – не вызвать раздражения Медичи.

Анна засомневалась: та ли это семья, которая замешана в заговоре? Нетрудно было представить, что Пацци способны с помощью интриг и хитроумных уловок уничтожить любого конкурента. Это были ловкие и умелые дельцы. Но чтобы замыслить страшный заговор и спланировать убийство? Нет. Эти люди проворачивают дела с помощью денег, пером на бумаге, а не с кинжалом в руке. Нет ли здесь исторической ошибки? Возможно, в заговоре участвовали совсем другие люди? И не приписала ли народная молва заговору имя Пацци потому, что именно они больше всего выиграли от него? По крайней мере – в первое время. Позднее они были сурово наказаны и изгнаны из Флоренции. А что, если Медичи воспользовались ситуацией, чтобы привлечь к себе симпатии горожан и избавиться наконец от своих заклятых врагов? Не сами ли Медичи свалили на Пацци вину за убийство Джулиано? Анна поразилась собственной проницательности, настолько логичным было ее предположение. Безусловно, Медичи честолюбивы. Объективно говоря, их правление носило чисто автократический, если не диктаторский, характер. Своего господства они добились не святостью и беззаветным служением народу. Нет. Они всегда руководствовались девизом: – «Qui pro quo» («один вместо другого»), – и в этом им не было равных.

«Надо пересмотреть свою версию», – решила Анна, здороваясь с каждым из Пацци, обмениваясь дежурными фразами или улыбками, кивками и короткими «да, конечно». Возможно, убийцу Джулиано надо искать не среди них, а среди самих Медичи. Сердце взволнованно забилось. Но кто же это? Лоренцо? Нет, Лоренцо слишком любил своего младшего брата. С другой стороны, если Джулиано своим поведением бросил тень на репутацию Медичи, то ради ее спасения не пожертвовать ли его жизнью? А Козимо? У него были все основания ревновать Джулиано, и он больше остальных Медичи ненавидел Пацци. К тому же, как говорится, у него не хватало винтика.

В этот момент Джулиано собирался представить Анне Джакомо де Пацци, который когда-то был закадычным другом Козимо, а теперь превратился в заклятого врага. Если она правильно поняла Джулиано, никто так и не узнал об истинных причинах их разрыва. Возможно, психическое состояние Козимо послужило причиной их размолвки? Конечно, Анна не могла рассчитывать, что Козимо скажет ей правду, если она спросит его. Но этот вопрос можно задать Джакомо. Кажется, никто другой во Флоренции не знал Козимо лучше, чем он. Анна с интересом присматривалась к нему.

Джакомо де Пацци ничем особенным не выделялся: среднего роста, неприметной наружности – не то что Козимо, увидев которого однажды, уже никогда не забудешь. Единственное сходство между ними состояло в их поразительной моложавости. Хотя обоим было больше тридцати лет, никто не дал бы ими девятнадцати. Вот только глаза! Глаза, которые не вязались с такими молодыми лицами.

Джакомо де Пацци взял ее руку и улыбнулся.

– Я рад, синьорина Анна, что наконец представилась возможность познакомиться с вами. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете в нашем городе.

– Благодарю за добрые слова, синьор Джакомо, – ответила она. вспомнив о Джованне. Насколько та была «не от мира сего», настолько открытым и приветливым оказался Джакомо. «Поразительно, какими разными могут быть брат и сестра», – подумача Анна. – Мне очень нравится Флоренция, и я чувствую себя здесь прекрасно.

– Рад слышать, – ответил Джакомо тоном, как будто он, а не Медичи, был здесь хозяином. – Желаю, чтобы ваше дальнейшее пребывание в нашем прекрасном городе было столь же приятным.

– Спасибо, – сказала Анна, кутаясь в шерстяную шаль. По-видимому, кто-то из слуг открыл дверь, и с улицы потянуло холодом. В то время как она подбирала фразу, чтобы ответить Джакомо де Пацци, он продолжал:

– Прошу меня извинить, я с удовольствием продолжил бы нашу беседу, синьорина Анна, но синьор Лоренцо подал знак. Кажется, сейчас начнется официальная церемония, и нас приглашают на открытие. Но… – Он наклонился и, пожав ей руку, добавил: – Мне бы очень хотелось, чтобы вы посетили наш дом. За вами зайдет мой слуга, и мы сможем обо всем спокойно поговорить.