затих, она сказала:
— Но, мама, так и было. Он сам это говорил. И мисс Элиот с нами согласилась…
Но мисс Элиот, высокая, седая, пододвигала в это время свой стул, чтобы дать место возле себя старику, который вошел с террасы. Этот ужин никогда не кончится, подумал Джейкоб, но ему и не хотелось, чтобы он кончался, хотя корабль переплыл пространство от одного угла оконной рамы до другого и зажегся огонь, показывавший, где конец пирса. Он увидел, что миссис Даррант смотрит на огонь. Она повернулась к нему.
— Кто был командиром, вы или Тимоти? — спросила она. — Простите, что я вас зову Джейкобом. Я столько о вас слышала. — Глаза ее снова обратились к морю. Они казались стеклянными, когда она смотрела в окно.
— Раньше это была маленькая деревушка, — сказала она, — а теперь разрослась, — Она поднялась и, не выпуская салфетки из рук, подошла к окну.
— А вы не ссорились с Тимоти? — застенчиво спросила Клара. — Я думаю, я бы ссорилась.
Миссис Даррант вернулась от окна.
— С каждым днем все позднее и позднее, — произнесла она, сидя очень прямо и оглядывая стол. — Вам должно быть стыдно — вам всем. Мистер Клаттербак, вам должно быть стыдно. — Она повысила голос, потому что мистер Клаттербак был глуховат.
— Нам стыдно, — сказала какая-то девушка. Но старик с бородой продолжал есть пирог со сливами. Миссис Даррант засмеялась и откинулась в кресле, как будто прощая его.
— Мы взываем к вам, миссис Даррант, — сказал рыжеусый молодой человек в очках с очень толстыми стеклами. — Я утверждаю, что условия были выполнены. Она должна мне золотой.
— Не
— Да, такое было пари, с рыбой, — серьезно подтвердила Клара. — Мама, это про бегонии. Он обещал съесть их с рыбой.
— О, господи! — сказала миссис Даррант.
— Шарлотта вам не заплатит, — вставил Тимоти.
— Как ты смеешь! — закричала Шарлотта.
— Предоставьте эту возможность мне, — сказал галантный мистер Уэртли, доставая серебряную коробочку, набитую золотыми, и бросая монету на стол. Затем миссис Даррант поднялась и двинулась к выходу, держась очень прямо, за ней последовали девушки в желтой, голубой, серебряной кисее, и немолодая мисс Элиот в бархате, и маленькая женщина в розовом, замешкавшаяся в дверях, чистенькая, безупречная, наверное, гувернантка. Все вышли в открытую дверь.
— Когда тебе будет столько лет, сколько мне, Шарлотта… — говорила миссис Даррант, взяв девушку под руку и прогуливаясь вместе с ней взад и вперед по террасе.
— А почему вы так печальны? — вырвалось у Шарлотты.
— Я кажусь тебе печальной? Неужели? — сказала миссис Даррант.
— Нет, вот только сейчас. Вам ведь не так много лет.
— Достаточно, чтобы быть матерью Тимоти. — Они остановились.
В углу террасы мисс Элиот смотрела в телескоп мистера Клаттербака. Глухой старик стоял рядом с ней, поглаживая бороду и называя имена созвездий:
— Андромеда, Волопас, Сидония, Кассиопея…
— Андромеда, — прошептала мисс Элиот, слегка поворачивая телескоп.
Миссис Даррант и Шарлотта поглядели на небо, туда, куда указывала труба инструмента.
— Звезд —
— Можно
— А мне звезды быстро наскучивают, — призналась миссис Даррант, проходя по террасе с Джулией Элиот. — Я как-то читала книгу о звездах… О чем они разговаривают? — Она остановилась перед окном столовой. — Тимоти, — сказала она.
— Этот молчаливый молодой человек, — произнесла мисс Элиот.
— Да, Джейкоб Фландерс, — сказала миссис Даррант.
— Ой, мама! Я тебя не узнала, — воскликнула Клара, подходя вместе с Элсбет с другой стороны. — Как пахнет, — выдохнула она, разминая лист вербены.
Миссис Даррант повернулась и отошла в сторону.
— Клара! — подозвала она. Клара направилась к ней.
— Как они непохожи, — заметила мисс Элиот.
Мимо прошел мистер Уэртли с сигарой.
— Я буквально каждый день обнаруживаю, что соглашаюсь… — говорил он, проходя мимо них.
— Так интересно угадывать, — пробормотала Джулия Элиот.
— Когда мы только вышли, видны были цветы на той клумбе, — сказала Элсбет.
— Сейчас почти ничего не видно, — отозвалась мисс Элиот.
— Она, наверное, была очень красива, и в нее все, конечно, были влюблены, — сказала Шарлотта. — Наверное, мистер Уэртли… — Она не кончила фразу.
— Смерть Эдварда была трагедией, — сказала мисс Элиот твердо.
Тут к ним подошел мистер Эрскин.
— Тишины в природе не существует, — заявил он. — В такой вечер, как сегодня, я могу различить два десятка разных звуков, не считая ваших голосов.
— Спорим, — предложила Шарлотта.
— Идет, — согласился мистер Эрскин. — Море — раз, ветер — два, собаки — три…
Остальные отошли.
— Бедный Тимоти, — сказала Элсбет.
— Чудесный вечер, — прокричала мисс Элиот в ухо мистеру Клаттербаку.
— Хотите посмотреть на звезды? — спросил старик, поворачивая телескоп к Элсбет.
— А вам не делается грустно, когда вы смотрите на звезды? — прокричала мисс Элиот.
— Господи помилуй, конечно нет, — засмеялся мистер Клаттербак, когда понял, о чем она спрашивает, — с чего это мне должно делаться грустно? Ни на одну секунду. Нет, конечно.
— Спасибо, Тимоти, но я иду в дом, — сказала мисс Элиот. — Элсбет, хочешь шаль?
— Я тоже иду, — пробормотала Элсбет, прильнув к телескопу. — Кассиопея, — прошептала она. — Где вы все? — воскликнула она, отрываясь от телескопа. — Как темно стало!
Миссис Даррант сидела в гостиной у лампы, сматывая клубок шерсти. Мистер Клаттербак читал «Таймс». В другом углу комнаты стояла вторая лампа, и вокруг нее молодые дамы блестели ножницами над расшитой серебром материей, готовясь к домашнему спектаклю. Мистер Уэртли читал книгу.
— Да, он совершенно прав, — сказала миссис Даррант, выпрямляясь и переставая сматывать шерсть, и пока мистер Клаттербак дочитывал речь лорда Лансдауна, она сидела прямо, не прикасаясь к клубку.
— А, мистер Фландерс, — произнесла она величественно, будто обращаясь к самому лорду Лансдауну. Затем вздохнула и снова стала сматывать шерсть.
— Сядьте туда, — велела она.
Джейкоб вышел из темноты у окна, около которого топтался. Свет заливал его, озаряя все поры на коже, но ни один мускул его лица не пошевелился, когда, усевшись, он стал глядеть в сад.
— Я хочу услышать рассказ о вашем путешествии, — сказала миссис Даррант.
— Да, — отозвался он.
— Двадцать лет назад мы тоже так плавали.
— Да, — повторил он. Она пристально посмотрела на него.
«Удивительно неловок, — подумала она, заметив, как он теребит носки. — Но какой благородный вид».
— В те дни… — продолжала она и рассказала ему, как они плыли… — мой муж замечательно в этом
