– Лучше напиши для меня одно письмо.
– Какое еще письмо?
– Мошенническое. Якобы от Чарлза Моргана. «Уважаемый мистер Фаррингдон! Когда я получил Вашу рукопись, то хотел, не читая, отложить ее в сторону, чтобы затем мой секретарь возвратил ее Вам, сопроводив какой-нибудь дежурной отговоркой. Но, по счастливому стечению обстоятельств, я не сразу передал Ваше сочинение секретарю, а стал наугад его перелистывать, и тут мой взгляд упал…»
– Упал на что?
– Это уж ты сама решишь. Выбери кусок повыразительнее и поэффектнее, то, что написано с особым блеском. Конечно, сделать это будет нелегко, потому что там все написано с одинаковым блеском. В общем, выбери, что тебе самой больше нравится. Пусть Чарлз Морган расскажет, как он, случайно задержав взгляд на этих строчках, был уже не в силах оторваться и за один присест прочитал всю рукопись от первой до последней страницы. В заключение он должен сделать вывод, что имеет дело с гениальным творением. И он поздравляет меня с моим гениальным творением, понимаешь? А потом я покажу это письмо Джорджу.
Жизнь снова начала возвращаться к Джейн, и на робких ростках, пробившихся сквозь толщу безысходности, зазеленели листочки надежды. Она вспомнила, что ей всего двадцать три года, и улыбнулась.
– Я покажу это письмо Джорджу, – говорил Николас, – и скажу ему, что он может оставить свой контракт себе на память…
Тут вошел Джордж. Он деловито окинул обоих взглядом и одновременно снял шляпу, посмотрел на часы и спросил у Джейн:
– Какие новости?
Ему ответил Николас:
– Арестовали Риббентропа.
Джордж вздохнул.
– Ничего нового. Звонков не было, – откликнулась Джейн. – Писем нет, никто не заходил, никто не звонил. Все спокойно.
Джордж направился к себе в кабинет. Не прошло и секунды, как он снова возник на пороге.
– Вы получили мое письмо? – обратился он к Николасу.
– Нет. Какое письмо?
– Я вам писал… сейчас-сейчас… да, кажется, позавчера. По-моему, я писал вам…
– Ах, письмо! – сказал Николас. – Да, действительно, было какое-то письмо.
Джордж скрылся в своем кабинете.
Звучным, бодрым голосом Николас сказал Джейн, что он, пожалуй, пойдет прогуляться по парку: дождь кончился, и такое блаженство – можно целый день ничего не делать и только предаваться сладостным мечтам.
«С дружеским приветом и с самым искренним восхищением – Чарлз Морган», – написала Джейн. Она открыла дверь своей комнаты и крикнула в коридор:
– Убавьте радио! Никаких условий для умственной деятельности. Я должна до ужина закончить!
В Клубе гордились тем, что Джейн занимается умственной деятельностью и имеет столь тесные связи с миром книг. Во всех комнатах, двери которых выходили на площадку, приемники немедленно затихли.
Она еще раз пробежала глазами черновик письма и начала старательно переписывать его начисто мелким, но твердым почерком, который вполне мог сойти за подлинный почерк Чарлза Моргана. О том, какой в действительности почерк у Чарлза Моргана, она не имела ни малейшего понятия; заниматься же поисками и выяснениями не было особого смысла, так как Джордж, безусловно, тоже этого не знал, а надолго оставлять ему письмо никто не собирался. Адрес Моргана – Холланд-парк – ей сообщил Николас. Этот адрес она и написала в верхнем углу на листке обычной почтовой бумаги, надеясь, что он выглядит вполне естественно, и успокаивая себя тем, что сейчас все достойные люди пишут свой адрес от руки – не станут же они в суровое военное время заказывать именную почтовую бумагу в типографии и тем самым отвлекать производственные мощности на личные нужды.
Письмо было закончено, когда пробил гонг на ужин. Она с педантичной аккуратностью сложила готовое письмо, держа в поле зрения фотографию Чарлза Моргана, с которой на нее смотрело его строгое точеное лицо. Джейн прикинула, что изготовленное ею письмо тянет не меньше чем на пятьдесят фунтов. Джордж придет от этого письма в страшное смятение. Бедняжка Тилли, жена Джорджа, жаловалась ей, что когда какой-нибудь докучливый автор начинает давить на Джорджа, он только об этом и говорит, просто места себе не находит.
Николас должен был появиться в Клубе вечером, после ужина, – он наконец-то уговорил Джоанну устроить специальное чтение поэмы «Гибель
Джейн влилась в толпу девиц, устремившихся вниз на ужин. Задержалась одна только Селина, которая заканчивала свой ежевечерний ритуал самовоспитания: «…Элегантное платье, безупречный внешний вид и изысканные манеры помогут вам обрести чувство уверенности в собственных силах».
Когда девушки спустились на первый этаж, у подъезда с визгом затормозила машина администраторши. Она управляла машиной так же решительно, как управляла бы мужчиной, если бы таковой достался ей во владение. Прямая, как всегда в сером, она прошествовала к себе в канцелярию, почти сразу же перешла в столовую и громко постучала вилкой по графину с водой, призывая всех к тишине, – это означало, что сейчас последует объявление. Она объявила, что в пятницу вечером в Клубе выступит гостья из Америки, миссис Феликс Добелл, с сообщением на тему: «Западная женщина: ее предназначение». Миссис Добелл, одна из учредительниц общества «Стражи нравственности», недавно прибыла в Лондон к мужу, который в настоящее время приписан к одной из частей американской разведки, расквартированных в британской столице.
