С трудом добравшись до Смоленска, они были приняты на службу в отдел социальной помощи городской управы. Здесь же они организовали первую ячейку НТС, включив в нее ряд членов Союза, пробравшихся сюда ранее. В своей работе солидаристы столкнулись с такими сложностями, как постоянная угроза со стороны Гестапо, настороженность и недоверие со стороны местного населения, не желавшего вести какую-либо политическую работу. Несмотря на сложности, организация вскоре разрослась. Постепенно Смоленск превратился в центр союзной работы на оккупированной территории.

После Смоленска настала очередь Брянска — туда выехала группа В. Кашникова. Члены группы поступили на работу: один заведовал городской столовой, другой — городским хозяйством, сам В. Кашников стал переводчиком в горуправе и одновременно — конферансье в городском театре. Именно работа в театре позволила Кашникову с разрешения местного коменданта проникнуть в лагерь военнопленных для отбора «актеров для труппы».

В 1943 г. В. Кашников выбыл в Варшаву, а оттуда — в город Лепель для организации союзной работы в бригаде Каминского и среди местных партизан. Помимо него у Каминского также работали члены НТС Р. Редлих (как сотрудник Министерства по делам оккупированных восточных территорий) и Г. Хомутов.

Р. Редлих так описывает Каминского: «Инженер-химик по профессии, зек по воспитанию и отношению к советской власти… Был он человек волевой, властный, командный, обращавшийся к любым средствам и приемам, в которых был воспитан и научен за проволокой. И с такой же психологией. Он стоял на позициях: все равно с кем, хоть с чертом, лишь бы большевиков резать. Хорошие немцы, плохие, а мне какое дело… Он был зверский антикоммунист, как сейчас говорят — пещерный…»

Каминский использовал Редлиха в качестве парламентера для ведения переговоров с генералом А. А. Власовым. Власов наотрез отказался обсуждать статус армии Каминского, предупредив, что в РОА бригада вольется с прежним командующим, но под начало Власова.

Когда Каминский отказался войти в подчинение командования РОА, на совете НТС было принято решение о его ликвидации — за действия, компрометирующие Русское Освободительное Движение. Исполнение акции было поручено членам НТС, служившим в бригаде РОНА. По ряду причин ликвидацию Каминского осуществить не удалось.

На оккупированной территории группы Союза появились в городах: Орше, Гатчине, Порхове, Вязьме, Орле, Гомеле, Могилеве, Полоцке, Борисове, Минске, Киеве, Барановичах, Слониме, Одессе и других местах. По информации Б. В. Прянишникова группы Союза существовали в 72 русских городах.

Работая на оккупированной территории в органах местной администрации, членам Союза пришлось каждую минуту сталкиваться с воплощением в жизнь основных постулатов гитлеровской и розенберговской политики по отношению к местному населению. В результате знакомства с немецкой политикой среди членов Союза резко возросли антигитлеровские и антинемецкие настроения. При этом в доверительных беседах с местным населением союзники пропагандировали свою установку: «Ни коммунизм, ни капитсьгизм, а национально-трудовой солидаризм. Против Сталина и Гитлера, за национальную Россию».

Во время Второй мировой войны была разработана вышеупомянутая схема национально-трудового строя, представлявшая собой программный документ НТС. Разработка этой политической платформы Союза велась в группах солидаристов, в лагерях военнопленных и на оккупированной территории. Проект был доработан на нелегальном Идеологическом семинаре НТС в Берлине под руководством К. Д. Вергуна — члена Исполнительного бюро. Документ представлял собой 6 разделов из 40 глав (философия, историософия, социология, правоведение, экономика, социальная политика, культура, стратегия и тактика борьбы с большевизмом). В схеме не обсуждалось будущее политическое устройство России, но декларировалась необходимость твердой национальной власти при сильном самоуправлении.

После поражения под Курском действия подполья НТС стали носить антинемецкий характер. Распространялись листовки с лозунгами: «За свободную Россию без немцев и большевиков!», «Покончим с Гитлером, возьмемся за Сталина!» и пр.

Внешне члены НТС привлекались немецкими властями для сотрудничества, что не мешало Гестапо арестовывать многих руководителей Союза. С лета 1943 г. начались аресты членов НТС в Европе и на оккупированной территории. Этому способствовала раскрытие антигитлеровского заговора в среде высших офицеров немецких вооруженных сил, прикрывавших деятельность Союза. К осени 1944 г. в немецких тюрьмах и концлагерях сидело около 200 членов НТС, в том числе полный состав Исполнительного бюро и запасного Исполбюро. В их числе были: председатель Союза В. М. Байдалаков, Брунст, Поремский, Заприев, Околович.

Допросы арестованных вели русские следователи Гестапо из группы «Комет», созданной специально для борьбы с русской эмиграцией. Немалую помощь в разгроме НТС оказали Гестапо и сотрудники К. А. Фосса — бывшего руководителя «Внутренней линии» РОВСа и сотрудника Абвера.

В вину НТС были поставлены антинемецкая деятельность, руководство нелегальной организацией, связь с партизанами. Аресты продолжались до сентября 1944 г., пока за членов Союза перед Гиммлером не заступился генерал Власов.

Сотрудничество членов Союза с Власовым и его штабом шло по нарастающей. Члены Союза преподавали дисциплины в ряде учебных заведений РОА, сотрудничали в редакциях русскоязычных газет.

После окончания военных действий НТС делает разворот в своей политике по отношению к власовцам на 180 градусов. По конъюнктурным соображениям Союз отмежевался от власовцев, боясь навлечь на себя обвинения в коллаборации со стороны новых могущественных союзников. Руководитель НТС Байдалаков издал для членов Союза циркуляр, в котором заявлял, что Комитет по Освобождению Народов России был составлен немцами из людей продажных и аморальных, шкурников и трусов.

Такая позиция руководства НТС вызвала раскол в среде послевоенных власовских политических организаций. С их стороны в адрес НТС начались упреки в политическом авантюризме и попытке захвата структур КОНР и РОА, неспособности налаживания ими (объявившими себя МИДом КОНР) связей с руководителями западных держав весной 1945 г.

В вину солидаристам власовцы также поставили распоряжение Байдалакова по регистрации и обеспечению явки всех военнослужащих РОА в оккупационные союзнические структуры.

Несмотря на занятую руководством НТС позицию по отношению к недавним союзникам, часть солидаристов помогла некоторым власовцам найти убежище на Западе, получить проездные документы и визы.

В послевоенной союзной литературе редко упоминается о роли членов НТС в работе немецких специальных органов. Между тем сотрудничество с немецкими спецслужбами привело к парадоксальному результату — специальный контрразведывательный орган Абвера «Зондерштаб Россия» фактически слился со структурой НТС на оккупированной территории.

По пути сотрудничества с Абвером пошел председатель Польского отдела НТС А. Э. Вюрглер. Фактически с первых дней войны он сотрудничал с бывшим офицером Императорской и Белой Армии Б. А. Смысловским, вскоре возглавившем специальный отдел штаба «Валли» — «Зондерштаб-Р». При организации «Зондерштаба» Смысловский предложил ему пост начальника 3-го отдела (отдел пропаганды). Смысловский при этом получал контроль над разветвленной агентурой НТС на оккупированной территории, а Вюрглер — возможность беспрепятственного перемещения своих людей по оккупированной территории под прикрытием документов «Зондерштаба-Р» и ведения собственной агентурной работы. Еще в конце 30-х годов Вюрглер возглавлял в Варшаве специальную школу по подготовке агентов для работы на советской территории. Средства на нее выделялись японской военной разведкой. Позднее, по решению председателя Союза в «Зондерштаб», на работу были рекомендованы старые, проверенные кадры НТС — И. И. Виноградов, К. А. Евреинов, Б. Б. Мартино и другие. При этом сам руководитель «Зондерштаба» в подробности работы НТС на оккупированной территории не посвящался, зато японская разведка была в курсе работы НТС.

Анализ архивных документов МГБ СССР дает представление о проникновении членов НТС в Абвер. Так, в структуре «Зондерштаба» служили следующие члены союза:

В. В. Брандт — член Совета НТС в Польском отделе;

Врангель Б. Г. — помощник резидента в г. Острове;

Евреинов К. А. — начальник разведкурсов «Зондерштаба-Р», с ноября 1943 г. — резидент в г.