такой опасной близости. Глянул вниз — земли не увидел. Увидел что-то вроде верхушки кустарника, но кто знает, на какую высоту тут кусты вымахивают? Выдавился чуть дальше, втиснув между прутьями еще и плечо, и со всем вниманием оглядел стену под собой. Ровный серый монолит уходил вниз, насколько позволял видеть туман, отвесной серой гладью.

— Баб высматривает, — предположил Мик где-то в районе моих ног. — Эл, а водятся у вас тут женщины приятной наружности?

— Суккубы водятся, — похвалился Эл. — Они не то чтобы приятные, но каждому, кого завлекают, представляются в самом привлекательном лично для него облике. Мистер Мейсон, что вы там рассчитываете увидеть?

— Окна, которые ниже. Чтобы зря не спускаться.

— О! — судя по голосу, Эл в очередной раз испытал приступ благоговения перед моей многомудрой особой. — Я не догадался. Правда, я так далеко и не высунусь… Давайте, я вас подержу?

— Только не за задницу!

Цап! На моих щиколотках сомкнулись капканы, которые можно было бы назвать медвежьими с той же справедливостью, что Эла — забавной обезьянкой, а Мика — парнем не без странностей. Не успел я пискнуть, как Эл оторвал мои ноги от пола и выдвинул меня в окно по пояс. Вот чертов энтузиаст! Договаривались же только на «подержать»! Да и на то, если уж быть точным, не договаривались.

— Ставлю два бакса, что, если его отпустить, он не выпадет, — подначил сзади Мик. — Голова никогда не была самой тяжеловесной частью Мейсона.

Может, и так, но по наружную сторону окна уже далеко не одна голова. Неужели вся эта экскурсия в Ад затеяна Элом, чтобы вытряхнуть меня наружу, оставив в своих лапищах мои сапоги как лучшую часть Мейсона?! Они ему все равно малы будут!

— Эл, если ты меня выронишь, я за себя не отвечаю!

— Если я вас выроню, я и сам за вас не отвечаю. Ну как, видны окна?

Окна? Какие еще окна? Ах да, окна. Я ж не для собственного удовольствия рискую выпасть прямо в середину этого сомнительного куста. Нет подо мной никаких окон, насколько хватает взгляда. Где-то на пределе видимости ровная поверхность стены перечеркнута узким карнизом, вот и вся архитектура.

— Нету окон. Тащи обратно!

— Досадно. Может быть, вы их просто не видите? Поглядите по сторонам и вверху.

— Давай его совсем наружу вывесим, а, Эл? И не будем втаскивать, пока окно не найдет. У него всегда так, мол, бежать некуда, выхода нет, пива не завезли. А как приспичит — так откуда только прыть берется. Сразу и выход, и пиво.

Болтун — находка для адского шпиона. Ну как, правда, вывесят? Нет уж, тут я начну протестовать на всю катушку.

Огляделся, как и было поручено. Ни справа, ни слева ничего похожего на окна не обнаружил — впрочем, скорее всего, из-за того же тумана. Извернулся и глянул вверх — упс! Прямо надо мной, футах в пяти, навис какой-то массивный ком, прилепившийся прямо к стене башни. Хоть и прочный с виду, но совершенно отличный от камня, на который был налеплен. Как-то оно неправильно. А я, как назло, ружье оставил внутри, около окна, — не дотянешься. Машинально я сунулся за пазуху, к пистолету — и ком вдруг шелохнулся, словно реагируя на мое движение. На миг он обрел подвижность куска желе, но стоило мне замереть, как он тоже застыл в полной неподвижности.

— Эл, тащи-ка меня обратно! ЖИВО!

Последнее слово я начал выговаривать столь выразительно, что не успел даже закончить. Эл рванул меня в глубину с такой силой, что я только и успел вскинуть руки над головой, дабы их не оторвало о решетку. Носом таки чиркнул о прут, а шарахнувшись от него, приложился затылком к другому. В голове помутилось, в третий раз отбил спину о пол и осознал, что спасен, только когда обнаружил над собой нервно хихикающего Чарли.

— В следующий раз будем высовывать Мика, — просипел я с облегчением. — И не то что высовывать, а просто выбрасывать. На тарзанке.

— Что там было, мистер Мейсон?

— Было? Думаю, оно все еще там. Такое бесформенное, на стену налепленное. Вроде ползуна, только лысое и толстое.

— Тебе бы фотороботы составлять, — восхитился Мик. — Чаки, возьмешь нас с Мейсоном к себе в эксперты? Мейсон что хочешь опишет, а я… гм. А я переводчиком буду, с Мейсонова на внятный английский.

— Ты — и на внятный? — не удержался Чарли.

— Ну или на внятный, или на английский. Я буду очень стараться.

Эл перешагнул через меня, высунул в окно меч плоскостью клинка вверх и вгляделся в лезвие, словно в зеркало.

— Вижу. Что ж, мистер Мейсон, реакция похвальная. Эта штука не очень опасна, но весьма противна. Ляпнется — не отмоешься.

Ура моей похвальной реакции. Но почему у нормальных героев противники — драконы, колдуны или хотя бы претендующие на мировое господство маньяки, а мои неизменно имеют сходство с фекалиями?

— Можно ее убрать как-нибудь? Или это дело тех, кто избрал Путь Ассенизатора?

— Ну раз уж нам придется вылезать через это окно, я постараюсь.

Эл изогнул руку, приложив острие меча к стене, и неторопливо подал клинок вверх, словно поддевая лопаткой прилипшие к сковороде шкварки.

— Очень занятная штука, — поделился он рассеянно, подводя меч. — Она не живая, хотя некоторые рефлексы у нее есть… Зачем существует — непонятно. Вроде бы ни для чего не нужна. Даже как появляется — и то неизвестно… Кажется, поддел.

Он протолкнул между прутьями и вторую руку, ухватился обеими за рукоять меча и, от натуги заскрежетав зубами, навалился на нее. Меч снова выгнулся дугой, наверху тихонько затрещало, посыпался какой-то песок; наконец, жирно чавкнуло, и мой знакомый ком просвистел мимо окна, скрывшись в тумане под возмущенный шелест потревоженных веток. Через несколько секунд вдали смачно бултыхнуло.

— Готово. — Эл отдулся и, втянув меч, первым делом осмотрел его лезвие. — Больше вроде бы никого нет? Что ж, будем выбираться.

Прутья, замыкающие оконный проем, были вмурованы прямо в камень вместо обычной рамы, но Эла это не затруднило: взявшись за ближайший прут, он потолкал его взад и вперед, раскачивая в гнезде, а потом что было сил налег на середину. Прут послушно согнулся в дугу и выволок свои концы из развороченных лунок в камне. Впечатлил. Чарли аж губами нервно заплямкал, вероятно представив себе такой беспредел в родном «обезьяннике».

Второй прут вывернулся следом за первым. Эл аккуратно соскладировал выдернутые элементы дизайна под окном, протиснул в проем плечи и с интересом огляделся.

— Что ж, могло быть и хуже, — донесся снаружи его глуховатый голос. — Думаю, обойдется без травм. Я полезу первым, может быть, что-нибудь найду внизу, на что вам будет мягче прыгать.

Может, и найдет. Такого навалит, что лучше бы на голый камень… И не надо упрекать меня в испорченности. Вам когда-нибудь подготавливала посадочную полосу горилла?

Эл заткнул меч в ножны, прислонил его к стене; снял и навесил на рукоять портупею с револьверами. Отступив от окна, высунул в него ногу. Потом вторую. Задницей он окно практически закупорил, так что продавиться дальше у него не вышло: размашистые крылья спины оказались существенно шире оконного проема. Но позлорадствовать я не успел: Эл энергично выдохнул и, словно скрутившись в трубочку, выдавился наружу, как… Ой, с такими аналогиями никакой издатель мои мемуары выпустить не решится. Короче говоря, Эл неясным образом вытек за окно: только что он был тут, а вот уже висит снаружи, уцепившись за проем обеими руками, и с интересом оглядывается через плечо на туманную завесу.

— Будьте добры, мое оружие, — попросил он стеснительно. — Не сказать, что оно всегда поможет, но мой вам совет: тут без него лучше и шагу не делать.

Айрин подхватила комплект хранительского вооружения и выставила его за окно, едва не пробив голову Эла рукояткой меча. Эл ловко перехватил меч за ножны, вытянул наружу и разжал последнюю лапу,