— Ладно, послушаем,— будто покорился Раух.
— Позаботься о Манкузо, а я позабочусь, чтобы ты вернулся в действующий флот при всех воинских регалиях.
— Тебе это не удастся сделать.
— Сделает Сэм Бейкер.
— Не станет он. Мы с тобой уже обсуждали это,— с досадой заметил Раух.
— У него был разговор с О'Брайеном. Он сам мне об этом сказал.
— Что-то не верится.
— Просто ты недостаточно хорошо знаешь Сэма Бейкера. Как знаю его я,— сказал Бендер и опять сладко улыбнулся.— Иногда он кажется слишком уж бескорыстно честным. Но не забывай, он ведь политик.
Раух сидел задумавшись.
— Манкузо знает, что Уилсон подсадил его? — спросил Бендер.
— Сомневаюсь.
— Тогда почему бы не устроить им дружескую встречу? Не поехать куда-нибудь вместе? В какое- нибудь тихое, славное место. А назад вернется один из них, а? Организуй это. Тогда и о кораблях поговорим. Идет?
Раух медленно опустил голову.
— Хорошо. Идет.
Бендер поднялся.
— Ну и грязный ты подонок, Лу.
Бендер на миг задержался и поглядел на Рауха с улыбкой.
— Не я устанавливаю правила игры, Билл. Но играю я на выигрыш.
17.20.
Манкузо распахнул дверь бара 'У Герти', и две 'ночные бабочки' у стойки обернулись к нему. Одна из них кивнула:
— Привет, Джо.
Остальные просто не узнали его или притворились, что не заметили. Он прошел в глубину зала и сел, чувствуя себя здесь невидимкой. Когда горе, всегда так: ты словно в пустоте, никто тебя не видит. Все отвернулись.
Герти сидела на своем месте и читала газету. Заголовок гласил:
РЕЧЬ НА СЪЕЗДЕ ПРОИЗНЕСЕТ ФЭЛЛОН
— Привет, Джо,— тихо произнесла она, увидев его.— На улице дождь собирается?
— Да.
Он сел рядом, и она налила ему двойную порцию 'Джека Дэниела'. Пока он пил, она, постучав длинным ногтем по первой полосе газеты, заметила:
— Парень не промах, этот Фэллон.
— Ты угадала.— Манкузо встал и оглядел присутствующих в баре.— Мэнди не видела?
Герти пожала плечами:
— Развлекается где-то.
— А ключ ее здесь?
— Конечно.
Манкузо протянул руку.
— Решил отдохнуть? — спросила Герти.
— Да.— Манкузо сунул ключ, в карман.
— Я рада, что тебе полегчало.— Это прозвучало искренне.
Манкузо вышел из бара.
17.30.
Салли бросила на пол тяжелый узел, который с трудом выволокла по ступеням лестницы из подвала, и бегом взлетела наверх, успев на четвертом звонке схватить трубку телефона.
— Слушаю! — выдохнула она, запыхавшись.
— Я не вовремя? — Это был Терри.
— Ничуть. Просто… я укладывалась.
— Укладывалась? Куда это ты собралась?
— Как куда? На съезд. Разве мы не уезжаем завтра?
— Ах да, конечно.
— Терри, ведь я еду с тобой?
— Само собой, дорогая,— откликнулся он.— Но пока мне нужна твоя помощь. Меня попросили подготовить обращение к съезду.
— О господи, Терри! Но это же прекрасно! Значит, президент просил тебя…
— Нет, не президент, а руководство партии.
— В самом деле? — Салли опустилась на стул и одернула на себе юбку.
— Сдается, они подают мне сигнал.
— Да, и вполне определенный.
— Сегодня у меня предвыборный обед, который дает руководство партии. Думаю, к концу обеда наши позиции будут ясны.
— Терри, я так за тебя…
— Я прошу тебя написать текст моей речи.
— Но, Терри…— Это предложение ошеломило ее.
— Ты можешь подготовить его?
Она оглянулась на дверь черного хода. Там стояла машина Томми Картера с открытым багажником.
— Ты хочешь, чтобы я написала его сегодня? Прямо сейчас?
— Конечно, сегодня.
У нее было столько дел. Неотложных…
— Терри, если я…
— Салли, ну пожалуйста. Ты мне очень нужна, Салли. Слышишь?
— Да.
— Я тебя люблю.
У Салли опустились плечи и ноги стали как ватные, словно она уступила его крепким объятиям.
— Так могу я на тебя положиться?
— Да,— сказала она.— Да, да.— Ничего на свете не было для нее дороже, чем это.
Даже чем она сама.
— Позвони, когда набросаешь что-нибудь,— сказал он.— Я пришлю посыльного.
— Да я и сама привезу.
— Нет, нет. Позвони мне. Оставайся у своей пишущей машинки. Пусть посыльный побегает.
— Ладно. Пусть. Может, ты и прав. Я тут же начну.
— Я же знал, что могу рассчитывать на тебя.— И он повесил трубку.
Она на седьмом небе от счастья, включила электронную пишущую машинку.
17.40.
Открыв дверь, Манкузо услышал тонкий детский голосок:
— Мамамамамама…
И вслед за этим топот босых ножек по деревянному полу. Он закрыл за собой дверь, задвинул задвижку и тут в прихожей наконец разглядел малыша с большущими глазами, совсем голого, если не
