человеку надо лечиться. Стране нужен вице-президент, а не болтающий черт-те что идиот.

Взял слово Макдугал.

— Кажется, я знаю, как надо вести игру.— Взгляды всех присутствующих устремились на него.— Все очень просто. На съезде кандидатуру Истмена на пост вице-президента больше не выставят. И поскольку будет выдвинута другая кандидатура, Истмен окажется за бортом. Уверен, он сумеет правильно оценить ситуацию и сам пойдет на мировую.

Перед Лу Бендером поставили кресс-салат, и он, откинувшись на спинку кресла, улыбнулся. В век конгломератов, включающих и 'масс медиа', насколько легче стало договариваться с людьми, которые держат под контролем американскую прессу.

Наконец подали кофе. К этому моменту тема Дэна Истмена была давно исчерпана, и Брутон рассказывал всем, как ему удалось попасть в двенадцатую лунку, когда в воскресенье играл в гольф.

Лу Бендер посмотрел на часы.

— Простите, господа,— сказал он,— но у меня самолет. Президент надеется, вы найдете способ сообщить ему свое решение по ходу развития событий. Он также просил меня выразить вам глубокую признательность за оказанное внимание.

— А мы в свою очередь благодарим вас, Лу, за то, что прилетели сюда и ввели нас в курс дела,— сказал Макдугал; остальные за столом присоединились к нему, закивав головами.

Когда они прощались в холле, пожимая друг другу руки, Грейзмен наклонился к Бендеру и сказал:

— Отпустите вашу машину, Лу. Я сам подброшу вас в аэропорт.

Как только они расположились на заднем сиденье, Грейзмен нажал на какую-то кнопку, и из боковой дверцы машины выдвинулся поднос с сигарами.

— Советую попробовать.

— Спасибо,— сказал Бендер и раскурил одну.

Машина мчалась по мосту 59-стрит. Грейзмен расстегнул пуговицу на жилете.

— Унылая компания старых задниц, согласны?

— Однако заставляют наш шарик вертеться,— заметил Бендер.— Чудесная сигара. Спасибо, Олли.

— Знаете, Лу,— сказал Грейзмен,— я всегда восхищался, как лихо вы схватываете суть дела.

— Ну спасибо,— еще раз поблагодарил Бендер и поудобнее устроился на сиденье.

Машина свернула на 21-стрит в районе Лонг-Айленд и устремилась к Гранд-Сентрал парквею.

— Вы видите картину в целом,— продолжал Грейзмен.— И во всеоружии бросаетесь в бой. Такой дар редко встречается, тем он ценнее.

Было ясно, что он куда-то клонит, и Бендер сделался весь внимание.

— Могли бы мы с вами поговорить, но так, чтобы разговор остался только между нами?

— Конечно.

— Я имею в виду, что исключить придется и президента, и вашу семью, и вообще кого бы то ни было.

Машина выехала на Гранд-Сентрал парквей.

— Олли, смею надеяться, вы знаете, что мне можно доверять — я не болтун.

Грейзмен наклонил голову.

— Моя компания, Лу, сейчас на перепутье. Но скоро она займет положение, о каком наши акционеры и конкуренты не могут пока даже мечтать. Если мы правильно поведем игру, к 1995 году мы станем главной силой в американском теле- и радиовещании. От Макдугала и Уэйнрайта останутся одни воспоминания.

— Вы имеете в виду вечерние новости?

— Нет, Лу. Я имею в виду нечто большее, ибо намерен охватить одной системой все станции с их филиалами и вести прямую передачу из студий, со сцены, с эстрады непосредственно на дом. У нас уже разработана технология, которая позволит построить спутники связи для прямой трансляции на дом. А также технология записи и воспроизводства прямо от телевизора, который мы пустим в продажу. Когда финансовые ограничения ослабнут, мы сможем приобрести Эм-Си-Эй или другую голливудскую компанию и добрую половину своих шоу готовить сами. Мы создадим первую на нашей планете корпорацию, выпускающую и новости, и развлекательные передачи. Сейчас мы приглядываемся к Ди-Би-Эс в Европе и в Южной Америке. Через несколько лет мы будем единой могучей компанией, и нам бы очень пригодился такой человек, как вы, прошедший Вашингтон.

Бендер попыхивал сигарой.

— Олли, вы мне льстите. Однако я отнюдь не лоббист, я стратег.

— У нас миллионы лоббистов,— заметил Грейзмен.— А я говорю о вашингтонской корпорации с филиалами, у которых будут свои президенты. Для начала выпустим сто тысяч акций. Оклад соответствующий. Штат сотрудников, секретарши, один из наших самолетов всегда к вашим услугам. Контракт на пять лет. Такие условия.

Бендер даже присвистнул чуть слышно.

— Олли, вы меня искушаете. А мне еще надо организовать съезд и провести избирательную кампанию.

— Кто же вам мешает? Выполняйте свою работу — действуйте открыто на стороне президента. Собственно говоря, именно так я бы и посоветовал вам поступать. Вы поможете ему, и это поможет нам.

Бендер задумался. В любом случае от подобного предложения так просто не отмахнешься.

— Мне надо все серьезно продумать.

— Послушайте, Лу,— сказал Грейзмен.— Давайте уточним все обстоятельства. Сэм Бейкер в этом ноябре на выборах не пройдет. Вы это знаете. Я тоже. И наши люди тоже знают. Черт возьми, его кандидатуру могут вообще не выдвинуть на следующей неделе.

Бендер скрестил руки.

— Полегче, Олли. Не забывайте, я сотрудничаю с Сэмом уже очень давно.

— Вашу лояльность я уважаю,— сказал Грейзмен.— Но тут вопрос не в лояльности. Важна практическая сторона дела. Если вы ухватитесь за мое предложение сейчас, вам удастся ретироваться, пока вы еще на высоте положения. Пропустите неделю, Бейкера не выдвинут, и вы окажетесь не у дел. Всего лишь одним из бывших чиновников Вашингтона.

Бендер стиснул зубами кончик сигары.

— Мне очень жаль, Лу, но лучше смотреть правде в глаза.

Лимузин остановился. Бендер хмуро кивнул.

— Позвоните мне завтра,— сказал Грейзмен.

Водитель вышел из машины и открыл дверцу для Бендера. Но тот продолжал сидеть, отвернувшись к боковому окну, за которым с юга наползали тяжелые грозовые тучи. Стало быть, когда он приземлится, в Вашингтоне будет лить дождь. На всю ночь зарядит. Что ж, Грейзмен сказал правду. Только от этого не легче.

— Когда завтра? — спросил Бендер.