— Потому что Мартинес был у них единственным лидером, который не гнул спину перед ЦРУ и помогал контрас сохранять хотя бы видимость независимости.
— Тогда кто, по-твоему, дал этот приказ?
— Не знаю. Впрочем, Ортега тут замешан. Но мог быть кто угодно. Все они дерьмо,— сказала она.— Не забывай, я ведь жила там. Я знаю, чем от них смердит.
— Спасибо, крошка,— в голосе Чэндлера ясно прозвучала благодарность.— Я учту это.
— Не стоит благодарности,— ответила она по-испански.
— За мной стаканчик на встрече в Сент-Луисе.
— А может, и два,— сказала она. И оба повесили трубки.
Салли отбросила газету и снова легла. Нелегко будет запутать репортеров сразу из трех телекомпаний. Раз уж они взяли след и готовы по нему идти, вряд ли ей удастся долго прикрывать Рамиреса. Вот если ей задержать их еще хоть на несколько дней… Сладкий тон Стива Чэндлера, его слова благодарности — все это не без легкой иронии. Ни один репортер не может избежать искушения завязать дружбу с кем-то из правительственных кругов, сойтись поближе, стать своим. Любой репортер видит в этом кратчайший путь для того, чтобы раздобыть сенсацию, самый верный шанс поймать удачу за хвост. Но вот тут-то и таилась ловушка. Ибо любого, кто связан тесными узами с кем-либо из правительства, могли использовать в своих интересах. Рано или поздно это случалось с каждым репортером.
Салли сняла трубку и набрала местный номер.
— Картер слушает.
— Это Крэйн.
— О… привет! — Его голос завибрировал от волнения.— Очень рад, что ты позвонила.
— Ты следишь за новостями?
— Как раз спешу в свой офис.
— Ты собираешься заглянуть ко мне сегодня? — промурлыкала она.
— Ну-ка… дай подумать… А что, если… если, например, в полдень?
— В полдень? Прекрасно,— сказала она.— Припаркуйся с обратной стороны дома. И не опаздывай! Я тебе приготовила сюрприз.
— Хороший?
— Увидишь. Кое-что давно забытое.
— Горю нетерпением,— сказал он, и по его голосу она поняла, что уже завела его.
Положив трубку, она прихватила крем для бритья и бритву и пошла принимать горячую ванну.
7.55.
Мозговой трест партии пригласил Чарли О'Доннелла на завтрак в 'Космос-клуб'. Вернее, это было не приглашение, а вызов.
Когда он прибыл, за длинным столом красного дерева уже сидело шесть человек, включая Билла Уикерта. Верхушка партии. Ее цвет.
Вошли официанты, обнесли всех оранжадом и приняли заказ. Когда они вышли, Уикерт спросил:
— Чарли, вы ведь понимаете, чего мы хотим?
— Нет, Билл.— О'Доннелл заправил за воротник салфетку.— Объясните мне.
Де-Франс перегнулся через стол и накрыл своей рукой руку О'Доннелла. В этом господине было столько манерности, что лучше было держать с ним ухо востро.
— Прежде всего, мы не хотим ссориться. Во всяком случае, не сегодня утром. И не на съезде партии. Вы понимаете?
— Конечно.
— Тогда, Чарли,— вставил свое слово Лонгворт,— расскажите нам, как обстоят дела с внесением Терри Фэллона в список для голосования?
— Да, да, выкладывайте,— подхватил Уикерт.
— Спокойней, Билл,— сказал Де-Франс.
Уикерт насупился.
— Выкладывать мне нечего,— сказал О'Доннелл.
— Нечего? — переспросил Хью Браун.
Это был янки из Коннектикута, потомок одного из создателей Конституции. Он носил пенсне и в нагрудном кармане часы на золотой цепочке.
— Но ведь после вчерашней ночи,— сказал он,— всем стало ясно, что следующий срок президент с Истменом сотрудничать не сможет.
— Президент взвешивает ситуацию,— заметил О'Доннелл.
— Естественно,— подтвердил Браун.— А Истмену предстоит подать в отставку.
— И он подаст?
Собравшиеся за столом переглянулись. За всех ответил Лонгворт:
— Разумеется. В воскресенье Истмен сообщил стране: возможно, президент причастен к вмешательству в дела правосудия. В свою очередь ФБР утверждает: Истмен либо лжец, либо дурак. Вот теперь он придумал сказку про то, как Мартинес был заражен. Лично я склоняюсь к мысли, что он просто чокнутый.
— Постойте, постойте,— снова вмешался Уикерт,— вы что же, хотите сказать, Бейкер не собирается предлагать Истмену подать в отставку?
— Я не знаю,— сказал О'Доннелл.— Примите мою благодарность, Билл. Сок на редкость свежий.
— Ответьте прямо на вопрос, черт возьми!
Де-Франс вздохнул.
— Билл, вы грубите,— заметил он устало.
— Я хочу услышать ответ,— невозмутимо настаивал Уикерт.— Наша партия хочет услышать ответ.
О'Доннелл окинул взглядом всех сидящих за столом. Пускай Уикерт вел себя неучтиво, но вопрос он задал нормальный.
— Прошу прощения,— сказал О'Доннелл,— но на сегодняшнее утро у меня нет для вас ответа.
— Почему, черт побери?
— Потому что я не знаю его, Билл.
— Дерьмо! — взорвался Уикерт.— Администрация сошла с ума, что ли?
Вмешался Де-Франс:
— Спокойней, Билл.
— Христа ради,— не выдержал Уикерт,— за этим столом я что, единственный, кто понимает, что Истмен предъявил обвинение в убийстве президенту Соединенных Штатов?
На миг воцарилась тишина. Затем раздался стук в дверь: официанты внесли завтрак.
Когда они вышли, Браун спросил, откашлявшись:
— Разве есть очевидные доказательства обвинения, что полковник Мартинес был заражен?
— Насколько мне известно, нет,— ответил О'Доннелл.
— А кто-нибудь предлагал произвести эксгумацию и проверить наличие вируса?
— Это невозможно,— сказал О'Доннелл.— Полковника Мартинеса кремировали. Самолет контрас уже развеял его прах над Никарагуа. Джо, передай мне, пожалуйста, масло.
Кое-кто уже принялся за еду.
— Ну, а что показало вскрытие? — спросил Уикерт.— Кто-нибудь видел копию заключения?
— Да, было бы неплохо ее увидеть.
— Господа, мне кажется, мы упускаем главное,— заговорил Шворц. Зря он никогда не говорил, это всем было известно.— Заразили полковника Мартинеса или не заразили? Конечно, это играет какую-то роль в нашей дискуссии, однако не главную.
Большинство за столом продолжало завтракать. Только О'Доннелл перестал есть. Он внимательно слушал и наблюдал.
— Суть в том, что Сэм Бейкер сам по себе не может быть снова избран,— сказал Шворц.— Без Терри Фэллона в списке кандидатов он на выборах не победит.
