документ был адресован. Документ должен был быть написан лично от руки «на твердой подложке, не оставляющей оттиска от пера», все черновики и промокательная бумага должны уничтожаться по акту, документ должен был храниться в опечатанном сейфе, находящемся в комнате с опечатываемой же железной дверью и стальными решетками на окнах...)

2. Штабом 135 стрелковой дивизии при убытии к новому месту расквартирования оставлены никому не переданные и никем не охраняемые (в открытом деревянном шкафу в кладовке стойматериалов) мобилизационные документы.

3. В частях и соединениях Забайкальского военного округа выявлена недостача 59 секретных и совершенно секретных документов...»

«Совершенно секретно. Приказ НКО № 0031 от 31 мая 1941 г.

...в 23-й авиационной дивизии (Московский ВО. — М.С) до 10 мая отсутствовал авиабензин, в результате чего самолеты оставлялись на несколько недель неспособными подняться в воздух... Боевые авиабомбы были брошены на разгрузочной площадке железной дороги, где пролежали под снегом полтора месяца...

...в 24-й истребительной авиадивизии (Московский ВО) с октября 1940 г. и до последнего времени не проведено ни одного учения по взаимодействию со средствами ПВО, не проведено ни одной тревоги с вылетом истребителей, управление истребителями в воздухе с КП ПВО совершенно не отработано...»

«Совершенно секретно. Доклад сотрудника Главного контрольного управления Комитета Обороны при СНК СССР тов. Семина на имя Председателя СНК тов. Молотова от 9 июля 1940 г.

...17 июня нами обнаружена 235-я отдельная строительная рота, которая в течение 3 месяцев бездельничала, т.е. ничего не строит и никаких занятий с бойцами не проводит. При подробном ознакомлении выяснилось, что о существовании этой роты штаб Ленинградского ВО не знал и никаких задач ей не давал. 19 июня между Выборгом и Те-риоки в 300 м от Выборгского шоссе нами также был обнаружен 1-й аэродромно-строительный батальон (430 человек), который также в течение 3 месяцев ничего не делает... Несмотря на то, что батальон располагается на берегу озера, все красноармейцы, командиры и особенно комиссар тов. Ц. исключительно грязные...

...На вокзалах г. Ленинграда, особенно на Московском и Финляндском, очень много красноармейцев, отставших от своих частей (война с Финляндией закончилась 13 марта, т.е. за четыре месяца до дня составления этого доклада. — М.С.) ходят грязные, небритые и в зимнем обмундировании...»

Теперь от сухой строки документов перейдем к весьма красочно написанным мемуарам:

«...Началась подготовка. Для своего отделения я подобрал одиннадцать статных молодцов — красноармейцев ростом от 175 до 180 сантиметров. И приступили... Строевая подготовка, политзанятия, чистка оружия и прогулка в строю по окрестным дорогам, с песнями... И так каждый день, в течение целого месяца... Одно лишь смущало: не слишком ладно в сравнении с другими владел я командным голосом. Не получалось это: «Ррр — ясъ, ррр — ясь, рясь, а — а, три — и — и...» Или «Пады — ы — майсь!..» Нет, такого у меня не получалось.

И тогда я решил действовать по Демосфену: регулярно стал удаляться в сопки и там кричать! Именно кричать — что есть силы, громко, ошалело, потом декламировать стихи, выкрикивать команды, отдельные слова, петь...

...После блестящей победы в строевой подготовке у меня появилась новая забота. Теперь к командующему предстояло являться всякий раз «по всей форме». А это значит — при сабле и со шпорами. Опять проблема! Саблю я раз надел да чуть не упал: запуталась она у меня между ног... Чтобы держать марку лучшего строевика, мне предстояло еще немало поработать самому, и каждое утро у себя в кабинете я добросовестно тренировался...»

Уважаемый читатель, как вы думаете — о чем ЭТО? Это дважды Герой Советского Союза, замечательный летчик-истребитель, маршал авиации Е.Я. Савицкий с восторгом рассказывает в своих мемуарах о том, как весной 1941 г., когда до начала войны оставались считаные дни, он потратил целый месяц на освоение это самого «ррр — ясь, ррр — ясь, рясь, а — а, три — и — и...». А какую должность занимал весной 1941 г. 28-летний капитан Савицкий? Отвечаем — командовал 29-й истребительной авиадивизией. А кто тот идиот — другое слово подобрать не удается, — который весной 1941 г. отвлекает командира авиационной дивизии на конкурс строя и песни, а потом еще и требует ходить по аэродрому в шпорах и с саблей? Это командующий Дальневосточным фронтом, герой Гражданской войны, генерал армии Апанасенко. Говорят, один из лучших сослуживцев Буденного и Тимошенко...

Разумеется, наряду с идиотами были в Красной Армии и талантливые, ответственные командиры, которые «зверски работали над собой» и использовали каждый час для боевой подготовки вверенных им частей. Если бы таких командиров не было, то немцы дошли бы от Бреста до тех дальневосточных сопок, среди которых капитан Савицкий (не по своей, правда, воле) кричал: «Пады — ы — майсь!» В предыдущих главах многократно говорилось о 1-й противотанковой артиллерийской бригаде, которая среди общего хаоса и панического отступления сдерживала продвижение немецких танков на Луцк — Ровно. Открывая мемуары маршала К.С. Москаленко, бывшего командира 1-й ПТАБ, мы обнаруживаем, что успешные боевые действия бригады не были результатом случайного везения — в бригаде был командир, который готовил своих подчиненных не к конкурсу строевой песни, а к войне:

«...Расписание должно было предусматривать уплотненную боевую подготовку: по 8—10 часов в день, а также 2—3 ночных занятия в неделю... Красноармейцы и младшие командиры от подъема до отбоя видели рядом с собой своих непосредственных начальников. Командиры и политработники всех рангов учили личным примером, по очень простому, но всегда оправдывающему себя методу «делай, как я»...

...Занятия по огневой подготовке сменялись маршами, полевыми учениями с большим количеством вводных, отрыв-кой окопов, сменой огневых позиций и боевыми стрельбами. Учеба велась днем и ночью, при любой погоде... Бойцы и командиры убедились в мощности своих орудий, в том, что броня современных немецких танков в случае их нападения наверняка будет пробиваться нашими снарядами. Уверенность в этом, появившаяся после того, как орудийные расчеты начали действовать слаженно, поражая без промаха цели на стрельбищах, имела исключительно важное значение. Ведь первое условие успеха в бою — вера в свои силы...»

И что совсем уже удивительно — в бригаде Москаленко обнаружились и бронебойные 76-мм снаряды («мы были полностью обеспечены снарядами, в том числе бронебойными»). Как на другой планете — в танковых дивизиях ударных мехкорпусов 76-мм бронебойных снарядов нет вовсе, генералы пишут (а современные историки с готовностью переписывают) жалостные отчеты об отсутствии бронебойных снарядов, а у Москаленко и снаряды есть, и мишени, и стрельбища... Остается только добавить, что формирование 1-й ПТАБ началось в начале мая 1941 г., и времени на боевую подготовку было меньше двух месяцев. А в сотне километров от места расположения 1-й ПТАБ развертывались другие соединения, командиры которых писали потом в своих докладах:

«...Гаубичный артиллерийский полк не успел провести ни одной стрельбы из орудий... Личный состав не был подготовлен к стрельбе в полевых условиях... Не было учебных пособий и экспонатов... Полковая артиллерия послана в полки почти вся неисправная... Зенитная артиллерия имела крайне ограниченное количество снарядов... Артиллерийский полк находился в составе 12 орудий без панорам... Личный состав мотоциклетного полка не обучен, даже ни разу не стрелял...»

Непостижимой уму особенностью тоталитарного сталинского режима оказалось полное отсутствие единого, всеобщего порядка — хотя само слово «тоталитарный» предполагает унификацию и единообразие. Вероятно, мы не сильно ошибемся, предположив, что всеобщим и универсальным в империи Сталина (и в Красной Армии, как ее важнейшей составной части) был беспорядок, лишь в ряде счастливых случаев нарушаемый порядком. Причем порядок этот обеспечивала не государственная система власти и управления, а личный энтузиазм, личная добросовестность, личная инициатива отдельных командиров.