Чеховская запись с глаголами «ночевал», «проспал» после этого патетического стихотворения с «блуждал», «рыдал», «алкал» и т. д. приобретает иронический, едва ли не пародийный характер. Запись Соловьева, которую часто противопоставляют чеховской (см.
С 27 октября по 8 ноября 1893 г. Чехов был в Москве. В это время он числился на службе по медицинскому департаменту, которая не давала ему формального права жить в Москве, поэтому он не мог остановиться в гостинице. Он писал А. С. Суворину 11 ноября 1893 г. по приезде в Мелихово: «Никогда раньше я не чувствовал себя таким свободным. Во-первых, квартиры нет — могу жить, где угодно, во- вторых, паспорта все еще нет…»
Вид на жительство в Москве Чехов мог получить только уволившись со службы. Подробнее см. Письма, т. 5.
Впервые —
Печатается по автографу (
Написано на обороте записки М. П. Чеховой без даты: «Многоуважаемая Соф<ья> Павл<овна>. К великому огорчению, я не могу завтра быть в Кремле, ибо у меня еще настолько опасно болит горло, что брат-доктор не решается меня отпустить. Жму руку. М. Чехова. P. S. Кланяюсь Вашему мужу».
В автографе сестры Чехов исправил имя Соф<ья> на Жоз<ефина> (ср. упоминание «тети» Жозефины Павловны в рассказе-шутке «Сапоги всмятку» на стр. 24 настоящего тома) и свой вариант письма написал как пародию на записку М. П. Чеховой.
Датируется по почерку (конец 1880 — начало 1890-х годов) и на основании следующих фактов. М. П. Чехова с 1886 года преподавала историю и географию в частной гимназии Л. Ф. Ржевской; эту гимназию Чехов называл «молочной», так как родственники Ржевской были владельцами молочной фермы и молочных магазинов (см. Письма, т. 1, стр. 262 и 453). Л. С. Мизинова («Лидия Устахиевна») с 1889 года также служила в гимназии Ржевской учительницей и той же осенью, в октябре, познакомилась с семьей Чеховых; в марте 1894 года она уехала из России. В адресе-календаре г. Москвы имена преподавателей гимназии Ржевской начали публиковаться с 1893 года, но имени Софья Павловна среди них нет.
Таким образом, записка могла быть написана между концом 1889 и началом 1893 года.
Посещение Кремля предполагалось, очевидно, в связи с какими-либо официальными торжествами, во время которых преподаватели должны были сопровождать учащихся. Ср. упоминания подобного эпизода в письме Чехова к А. С. Киселеву от 20 октября 1888 г.: «Сейчас ждут в Москве государя. Всех студентов, гимназистов и гимназисток погнали в Кремль».
Впервые — в тексте воспоминаний М. П. Чехова «Об А. П. Чехове» («Новое слово». Товарищеские сборники. Кн. I. М., 1907, стр. 201).
Печатается по тексту «Нового слова». В
В воспоминаниях М. П. Чехова упомянут факт ранней мистификации Чехова с подобным просительным письмом: в гимназические годы он нарядился нищим, прошел в этом костюме через весь Таганрог в дом к дяде М. Е. Чехову и подал ему просительное письмо. «Дядя не узнал его и подал ему три копейки».
Комментируемая записка, как утверждает мемуарист, была написана в Мелихове для жены М. П. Чехова, Ольги Германовны: Чехов помог ей одеться «хулиганом» и вручил это письмо. Эпизод относится к 1896–1898 гг.: 22 января 1896 г. состоялась свадьба М. П. Чехова, и с тех пор молодые супруги часто приезжали в Мелихово (Дневник П. Е. Чехова —
Впервые — в статье А. Б. Дермана «В гостях у А. Ф. Онегина» («Огонек», 1941, № 14, стр. 15, вместе с факсимиле).
Печатается по автографу (
Онегин (наст. фамилия — Отто) Александр Федорович (1840–1925) — коллекционер, основатель Пушкинского музея в Париже. Альбом Онегина — заполненная записями разных лиц календарная книга: «Дума за думой. Памятная книга на каждый день». Изд. Т-ва М. О. Вольф. СПб., 1885.
Автограф — на стр. 30 альбома, под датой 17 января (день рождения Чехова), ниже стихотворных эпиграфов, отпечатанных в типографии, — из поэмы Лермонтова «Хаджи-Абрек» и стихотворения Н. М. Языкова «Слава богу». После даты 17 января Чехов поставил год своего рождения: «р. 1860» и сделал запись в форме пояснительной сноски ко второй строке лермонтовского двустишия:
«Автограф как автограф, но меня удивило, что подпись Чехова стояла не под текстом, а путалась посреди текста, перечеркивая последний. Недоумение мое разрешил хозяин книги.
Чехов явился к нему не один, а в сопровождении целой компании, в составе которой находилось несколько молодых дам и девиц. Чехов был весел, отпускал шутки, публика хохотала. Когда Онегин попросил Антона Павловича внести в альбом свой автограф, Чехов подчеркнул строку из Лермонтова, написал: „Где нас любят и где нам верят, там нам скучно“, — поставил на этом точку и подписался.
Но тут дамы и девицы почувствовали себя горько обиженными; поднялся бурный ропот, на Чехова посыпались упреки, жалобы. Тогда он взял перо, точку в конце своего автографа переправил на точку с запятой и далее приписал: „но счастливы мы там, где сами любим и где сами верим“. Так и образовался