оскорбленного» человека. В 1894 г. В. Гольцев писал: «Чехов хорошо понимает зло несправедливых и несвободных общественных условий…», «то нравственное искалечение, которому подвергались люди при крепостном праве». Критик приводит в качестве примера рассказ «Капитанский мундир», «в котором портной Меркулов с умилением сообщает, что капитан, не заплативший ему за мундир, бил его точно так же, как в счастливые для рабьей души времена бивал Меркулова барон Шпуцель…» («А. П. Чехов. Опыт литературной характеристики» — «Русская мысль», 1894, № 5, стр. 49–50). В 1900 г. в рецензии на II том сочинений Чехова в издании А. Ф. Маркса критик Басаргин (А. И. Введенский) поставил рассказ в разряд произведений, в которых «из-за раскатов безобидного смеха» «слышится горечь сожаления и досады на нашу сплошь и рядом жалкую и пошлую действительность» («Московские ведомости», 1900, № 270, 30 сентября, стр. 3).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, польский, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.

Стр. 164. Арий возмечтал, вроде как вы, и помер… — Арий (256–336), священник, живший в Александрии, был обьявлен еретиком, отлучен от церкви и сослан.

Стр. 168. …стояла она неподвижно, как Лотова жена, обращенная в соляной столб… — По библейскому преданию, жена Лота, бежавшая вместе с мужем и дочерьми из города Содома, нарушив запрет, оглянулась и была превращена в соляной столб (Бытие, гл. 19, стих 26).

Впервые — «Осколки», 1885, № 6, 9 февраля (ценз. разр. 8 февраля), стр. 4, с подзаголовком: Рассказ. Подпись: А. Чехонте.

Включено, без подзаголовка, в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; перепечатывалось во всех последующих изданиях сборника (с отдельными поправками во втором, шестом и десятом изданиях).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 142–146, с исправлением по тексту «Осколков»:

Стр. 170, строка 25: следуют — вместо: следует.

Сохранился рапорт цензора Энгельгардта, написанный в 1887 г. в связи с предполагавшимся изданием рассказа для народного чтения: «Автор говорит о панихиде и молебне как-то пренебрежительно и рисует пьяного священника и дьякона. Рассказ этот не годится для народного чтения…» (Чехов, Лит. архив, стр. 260).

Сразу же после выхода в свет сборника «Пестрые рассказы» критика обратила внимание на этот рассказ. К. Арсеньев, считавший, что в рассказах Чехова преобладает «элемент анекдотический» и что «значительно большая их часть могла бы остаться похороненной в летучих газетных листках, без всякой потери для русской литературы и для самого автора» (см. вступительную статью к наст. тому, стр. 534- 535), — выделил несколько рассказов, выходящих за рамки анекдота, и среди них рассказ «У предводительши». «Очень недурны также рассказы „У предводительши“, „Оба лучше“, „Пересолил“, „Комик“; и здесь источник комизма заключается в контрасте, не притянутом за волосы, но вполне естественном и жизненном» (К. Арсеньев. Беллетристы последнего времени. — «Вестник Европы», 1887, кн. 12, стр. 768–769).

М. П. Чехов полагал, что в рассказе показан дом дяди Чехова — Митрофана Егоровича. «В этом именно домике и схвачены Антоном Чеховым некоторые моменты, разработанные им впоследствии в таких рассказах, как, например, „У предводительши“» (Вокруг Чехова, стр. 33).

При жизни Чехова рассказ переводился на венгерский, немецкий, сербскохорватский, французский и чешский языки.

Впервые — «Осколки», 1885, № 8, 23 февраля (ценз. разр. 22 февраля), стр. 3–4. Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886, и перепечатано с отдельными поправками во всех последующих изданиях сборника.

Вошло без изменений в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 70–73.

При жизни Чехова рассказ переводился на венгерский, датский, немецкий, польский и сербскохорватский языки.

Стр. 173. …à la «украинская ночь»… — Картина А. И. Куинджи «Украинская ночь» (1876).

Стр. 174. После войны, помню, когда здесь пленные турки стояли… — Имеется в виду русско-турецкая война 1877–1878 гг., завершившаяся сан-стефанским миром.

Впервые — «Осколки», 1885, № 9, 2 марта (ценз. разр. 1 марта), стр. 5. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Впервые — как два самостоятельных рассказа: «Осколки», 1885, № 10, 9 марта (ценз. разр. 8 марта), стр. 4. Заглавие: В бане. Подпись: А. Чехонте; «Будильник», 1883, № 42 (ценз. разр. 29 октября), стр. 403– 404. Заглавие: Относительно женихов. Подпись: А. Чехонте.

Первый рассказ с небольшими исправлениями вошел в сборник «Памяти В. Г. Белинского», М., 1899, стр. 167–170. Подпись: Антон Чехов.

Объединив «В бане» с переработанным рассказом «Относительно женихов» в один рассказ, состоящий из двух глав, Чехов включил его в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 5-13.

Помещая первый рассказ в сборник «Памяти В. Г. Белинского», Чехов выправил речь цирюльника, убрав бранные слова (см. варианты).

Сохранился автограф (ИРЛИ) первого рассказа, посланного вместе с рассказами «Оратор» и «Неосторожность» редактору сборника «Памяти В. Г. Белинского» П. А. Ефремову. В сопроводительном письме от 24 июня 1898 г. Чехов писал: «Если найдете их подходящими, то благоволите напечатать их под общим заглавием „Три рассказа“ или „Мелочи“, и в таком порядке: 1) Оратор, 2) Неосторожность и 3) В бане». Текст рукописи, по которой делался набор, полностью совпадает с публикацией сборника.

Сохранилась также (ЦГАЛИ) вырезка из журнала «Осколки» с текстом первого рассказа и начатой авторской правкой. Вычеркнуты две фразы: «Банщики без панталонов, а я в штанах-с, потому… я цирюльник», отсутствующая и в сборнике и в издании А. Ф. Маркса, и вторая: «И тогда же еще я вам ноготочки срезывал», оставшаяся в исправленном виде в обоих изданиях.

Для собрания сочинений текст первого рассказа был взят из сборника «Памяти В. Г. Белинского» с добавлением одной фразы (см. варианты); журнальный текст второго подвергся большой переделке (в основном — сокращению): в характеристике женихов были убраны бранные выражения — «мерзавец», «каналья», «сквернавец», «паршивец», «дурак» и т. п. Устранены рассуждения типа «В старину люди за всё деньги платили, а нынешние сами за всё деньги берут», «Будь у женского пола настоящий характер, да будь родители построже, не было бы на этом свете старого товара… девиц завалящих» (см. варианты).