была судьба Путина после выборов: будет ли третий срок, поменяют ли Конституцию, есть ли уже планы на преемника. Сережа Брилев меня подначивал продолжить эту тему, так как на его прямой вопрос президент ответа не дал.

Я попросил слова и, когда на меня обратили внимание, сказал: «Владимир Владимирович, мы с коллегами уже коллекционируем варианты вашего ухода от вопроса о третьем сроке и преемнике…»

Путин улыбнулся и закончил мою фразу: «Тогда вот вам еще один: пойдемте на балкон, продолжим беседу на свежем воздухе».

По дороге, в просторном зале прямо перед выходом на воздух, я увидел стол с фруктами и сладостями, однозначно предназначавшимися нам, и, вежливо пропустив всех на балкон, стал следить глазами за перемещениями ваз. К моей радости, их почти сразу вынесли и поставили на высокие столы, размещенные на самой террасе.

Это ужасно — понимать, что твое внимание разрывается между едой и беседой, но я держал себя в руках. Мне было довольно стыдно перед самим собой за такую слабость, и назло себе я решил проявить характер. Что интересно — голод отступил, чувство злости и интерес к личности собеседника перевесили, и мне стало хорошо, в первую очередь от маленькой победы над собой.

Именно после этого переломного психологического момента и состоялась очень важная для всего моего последующего жизнеуложения беседа с президентом.

Мы ненадолго остались один на один: люди вокруг были, но держались в стороне, так что мы могли несколько минут спокойно поговорить. Я сказал Путину, что в результате расследования стало понятно, что люди из его администрации управляют судами, как своим частным бизнесом, но если сейчас, в избирательный год, мое расследование невольно может привести к негативным последствиям для стабильности государства, то я, осознавая приоритеты, могу и воздержаться.

Это был не первый раз, когда я критиковал систему, и поначалу президент меня прощупывал, выясняя, насколько точно я понимаю предмет разговора. Судя по тому, что таких проверок от встречи к встрече становилось все меньше, могу предположить, что доверие к тому, что я говорю, росло. В беседе о судах и судьях я назвал конкретные фамилии и дела, но Путин не стал уточнять. Он очень серьезно посмотрел на меня и после небольшой паузы сказал:

— Останавливаться не надо, продолжайте по полной программе.

— А кому докладывать?

— Мне и докладывайте.

— К сожалению, это не так просто сделать, все-таки регулярные контакты не часты.

— Это мы как-нибудь решим.

Могу сказать точно, что после этого встреч с президентом Путиным у меня не было, но его помощь и защиту я ощущал неоднократно. Об этом свидетельствовали и мои коллеги, в частности Андрей Колесников из «Коммерсанта», — а уж об источниках этого знания пусть он лучше расскажет сам.

Осенью 2007 года ко мне из разных источников приходила одна и та же информация — что мои влиятельные враги приходили к Путину с просьбой дать разрешение меня «порвать», «выкинуть из эфира», но каждый раз президент вступался за меня. Кстати, к похудению это имеет прямое отношение. Я научился обманывать организм в моменты наибольшего эмоционального напряжения, и когда он требовал зажрать стресс, я стал его «забегивать». Иногда это приводило к довольно смешным картинам. Я бегал по три раза в день — утром, днем и вечером. Как раз осенью, на мой день рождения, когда мне стукнули «стульчики» — то есть 44, — друзья подарили мне беговую дорожку, которую я и установил на даче на веранде. Иногда я отправлялся в забег часов в двенадцать ночи, хотя уже в шесть мне надо было вставать на эфир на «Серебряном Дожде». Сон все равно не шел, а вот ноги бежали, и с каждым разом все легче и легче.

Встреча в Сочи была в августе 2007 года, а уже в сентябре я умудрился нанести своему здоровью ощутимый удар. Незадолго до начала телевизионного сезона я оказался в Италии, где в очередной раз в поисках новой чудодейственной пилюли зашел в аптеку. Мне реально не повезло — улыбчивый фармацевт с модной бородкой, одетый в халат и почему-то в кроссовки, которые никак не вязались ни с его профессией, ни с внешним видом, посоветовал мне какую-то простую с виду коробочку с пилюлями. Он заявлял, что, по крайней мере, вот это лекарство хоть как-то работает, и он понимает характер этого воздействия: подхлестывается метаболизм через усиление работы щитовидки, потому что в этом препарате содержится что-то там йодистое.

Именно в этот момент мне бы вспомнить, как выглядел несчастный парень по имени Феликс, которого черные химики довели до жуткого состояния, в частности, какими-то йодсодержащими таблетками! Но я решил, что несчастья — это то, что происходит со всеми, кроме нас. Этакое чувство автомобилиста, который все прекрасно понимает умом, но в глубине души убежден, что вот уж с ним-то все будет в порядке. Мы всегда воспринимаем себя зрителями у телевизора, и какие бы ужасы там ни показывали, нас они все равно коснуться не могут. К сожалению, мы осознаем, что мы не зрители, а участники, слишком поздно, так что я проявил непозволительную неосмотрительность и купил эти таблетки.

Инструкция была только на итальянском — даже это меня не насторожило, как и тот факт, что более ни в одной аптеке я не встречал этого лекарства и фармацевты даже не знали о его существовании. Хитрый итальянец прочитал мне инструкцию и сказал, что сначала надо принимать по одной пилюле, а если все будет нормально, то можно перейти на двухкратный прием — одну утром и одну вечером.

Первую пилюлю я проглотил прямо в аптеке.

Никакого магического воздействия не произошло, и я решил, что мой организм прекрасно справляется и ему можно ставить новые задачи. В этот момент я уже принял решение изучать итальянский, но еще его не осуществил. Тем не менее благодаря своим друзьям я удосужился разобраться с инструкцией. Должен сказать, что фармацевты честно писали: лекарство нельзя принимать дольше трех месяцев, необходимо строго следить за потерей веса, и если она превысит один килограмм в месяц, то надо заканчивать.

Ничего, кроме улыбки, эти предостережения у меня не вызвали. Посудите сами, ну кто из наших красавцев способен отследить колебание веса в килограмм? Да нам разок в туалет сходить — уже больше потеряем, а если перед контрольным взвешиванием лишний раз к столу не подошел — еще два килограмма долой. Я уже и не заикаюсь про тренировки, когда минус два-три килограмма — это норма.

Вот на что я не обратил никакого внимания, так это на побочные последствия и предостережение, что если имеются проблемы со щитовидкой, то эти таблетки даже в руки брать опасно. Ни о каких проблемах со щитовидкой у себя я осведомлен не был, более того, считал, что обмен у меня работает скорее плоховато, так как моя жена способна съесть раза в два больше, чем я, не заморачиваясь Маргаритиными ограничениями, и спокойно поглощает всякие вкусности, о которых я и думать давно забыл, без какого-либо ущерба для фигуры. Так что идея разогнать щитовидку показалась мне привлекательной.

В Италии худеть довольно легко: очень здоровая пища, хорошие овощи, рыба, мясо, а главное — между положенными приемами пищи работающего ресторана не найдешь. Так что, нравится это вам или нет, но обед с двенадцати до двух, потом только полдник с кофейком. И если итальянцы привыкли к такому перерыву в приемах пищи и спокойно доживают до позднего ужина, то мой организм требовал еды чем раньше, тем лучше, так что я нарисовывался у дверей ресторана к моменту открытия, и зачастую мы с женой ужинали в гордом одиночестве до наплыва местных жителей.

Я фанат спорта. Всю свою жизнь я тренируюсь, при этом ни иллюзий, ни каких-то особых достижений у меня нет — обычный советский ребенок. Но старания сбросить вес — идея фикс на протяжении всей моей жизни, практически с того момента, когда в экспериментальном детском саду меня летом накормили