скверный из всех маневров: подойти к кораблю, стоящему в доке, маневрируя между лопастями и выступами других кораблей, имеющих защиту против любого движущегося тела. Они решили не пользоваться специальными захватами и лебедкой, а просто опуститься на грузовую стрелу «Гордости», используя её энергию. Пришлось дать кифам код, который открывал входной люк и позволял подойти к стреле, — один из ценнейших ключей, открывающих доступ на «Гордость», теперь был известен кифам. Его нужно было немедленно изменить, как только они попадут на корабль. «Только попробуй повредить мой корабль, гад, я тебе все уши оборву».

И всё-таки думать о разрушенном доке или рассекреченных шифрах было легче, чем обо всем остальном. Например, о том, что с «Гордостью» не было связи. «Ваш корабль не отвечает», — сказал киф, когда Пианфар попросила вызвать его из дока. Это означало, что Шур не отвечает. Что она не может ответить. Герен понимала это и, замкнувшись в себе, молча сидела с неподвижным лицом.

Поместье Шанур. Ворота, к которым однажды подошли Герен и Шур, молодые, привлекающие всеобщие взгляды своей изысканной красотой, характерной для всех Анифи. Шур — само обаяние — и Герен, которая угрюмо молчала, даже когда Шур просила лорда Шанур взять их в свой дом. «Следи за обеими, — сказал тогда старый лорд, на Дотон, отец Пианфар. — Следи за обеими». Шур, всегда готовая улыбнуться, и Герен, всегда готовая схватиться за нож.

Нож — вот о чём явно думала Герен. Кровная месть. Пианфар все поняла. Пожевывая усы, она думала о том, что ждёт их на «Гордости», и очень волновалась. Она страдала при мысли, как легко кифы получили секретные шифры «Гордости» и теперь могут спокойно в неё войти. Союзники. Союзники — и неизвестно, что они там делают с Джиком.

«Предатель», — вертелось у неё в голове, когда она думала об Эне Исмехананемин. Сейчас «Бдительность» уже, вероятно, прошла прыжок, «Махиджиру» спешил за ней — и Золотозубый знал, прекрасно знал, в каком отчаянном положении оставил Джика, но он не знал, что Джик стал пленником. Она отказывалась верить, что Золотозубый предвидел, что его дурак партнер не вернётся немедленно на борт «Аджа Джин» вместе со своим экипажем, что этот верный простофиля бросится на помощь друзьям- хейни, чтобы вытащить их всех из опасного дока и спасти от кифов.

И сам был схвачен кифами.

Теперь на «Аджа Джин» командовала Содже Ке-суринан — способный первый помощник: у Джика вообще был первоклассный экипаж, да и второй помощник тоже был не дурак. И как надеялась Пианфар, первым он не станет. Боги, как она надеялась на это.

Всюду измена. Только кифы никого не предали. Только кифы держали своё слово. Как Сккукук, который снова был с ними и сидел, словно бесформенная тень, в самом хвосте лихтера. Сккукук, который ещё ни разу их не обманул.

Верность?

«Его очень привлекает твой сфик, он хочет тебе служить», — так сказал Сиккуккут.

Она подумала, что, может быть, именно возможность выбора и привлекла Сккукука на сторону нового капитана.

Шур. Джик. Холод пронизывал её до костей, она замерла, когда начала действовать перегрузка, но вот за окном показалась белая громадина. Началось торможение, замелькали белые и чёрные тени — за окном проплыл корабль кифов. Медленнее, медленнее. Ниже и ниже, туда, где стояла «Гордость». Подошли с первого раза, хвала богам. Сейчас сработают шифры и вытянется грузовая стрела, по которой они попадут на корабль.

Показался гигантский конусообразный нос корабля, рядом с которым лихтер выглядел просто карликом. Второй пилот включил гидравлику, приготовившись к посадке. Лихтер скользнул в освещённый зелёным светом проход.

Потом качнулся и плавно опустился на стрелу. Никакого лязга и скрежета. Идеальный док.

«Высокомерный, но летчик отличный, — подумала о кифе Пианфар. Но если бы он не был отличным летчиком, разве служил бы он тогда на «Харукке»?» Но как только она перестала отвлекаться, снова нахлынула мучительная тревога. Тихо взвыли системы лихтера, «Гордость» содрогнулась, когда пришла в движение её давно стоящая без дела грузовая стрела, замигал датчик, определяющий, на какую длину нужно выдвинуть стрелу.

Перегрузки прекратились, лихтер остановился. Пианфар отстегнула ремни и начала пробираться к выходу через колени Кима и Хэрел. За ней последовала Дюр Тахар.

— Дюр, — сказала Пианфар, — добро пожаловать на борт. Хочу сказать тебе это снова. Надеюсь, скоро ты вернешься на свой корабль.

— У тебя и своих проблем хватает.

— У нас есть медицинское оборудование. «Восходящая луна»…

— Мы сами справимся. У меня хороший экипаж. Пиратство… приносит прибыль, Пианфар. Мы позаботимся о Хаури. И об остальных.

Пианфар кивнула, выпрямилась и слегка покачнулась. Наверху открылся доступ.

Дюр Taxap схватила её за руку:

— Послушай, я знаю, ты специально ходила к кифам, чтобы выручить мой экипаж. Ты не бросила их — они рассказали, как вы с Хэрел тащили Хаури через док…

— Ну, чего там…

— Эй, — Дюр крепко сжала её руку, — Шанур! Хочешь моё слово? Хочешь, я отдам тебе всё, что у нас есть? Оно твоё.

— Берешь пример с меня?

— Кровь и очаг, Шанур.

Пианфар медленно кивнула. Они не могли говорить на борту лихтера, поскольку весь он прослушивался и просматривался на мониторах, кроме того, их слова могли записывать. Даже пользоваться диалектом было небезопасно: кифы могли установить свои переводчики. Так что и речи быть не могло, чтобы упоминать такие вещи, как их планы в отношении Центральной или что делать, если часть хейни перейдет на сторону врага.

Или что делать «Восходящей луне» с хаккиктом, если ему придётся бежать.

— Я верила вам, — сказала Пианфар, — даже когда вас проклинали все.

— Мы с тобой, я уже сказала тебе.

Пианфар посмотрела в глаза Тахар; в это время открылся люк, и экипажи начали отстегивать ремни. Вспомнив, что их могут записывать, Пианфар глазами показала вверх. Дюр Тахар слегка кивнула.

— Есть один корабль, который мне очень хочется заполучить, — призналась Пианфар.

— «Бдительность», — поняла Тахар.

— Да, «Бдительность».

— Я не возражаю.

— Ага.

Сверху хлынул оранжевый свет, и люк лихтера открылся. Пианфар, не обращая внимания на кифов, потянулась за лестницей, но её опередила Хэрел, которая первой вскарабкалась туда, где виднелся тускло освещённый люк «Гордости». Хэрел достала из кармана кусок одежды какого-то кифа, обернула им застывшую от космического холода ручку люка и дернула. Люк с шипением открылся, обдав их ледяным воздухом. Хэрел посмотрела вниз, на море яркого белого света, Пианфар, не церемонясь, толкнула её в спину, и Хэрел полезла вверх.

Пианфар последовала за ней, чувствуя, как лестница зашаталась под чьей-то тяжестью. Она ступила в залитый ярким светом запасной шлюз и повернулась, чтобы вместе с Хэрел помочь подняться Тирен, потом Герен, следом появился Тулли, затем Хилфи и Ким, чья рука опять начала кровоточить, несмотря на то что кифы покрыли рану слоем искусственной плазмы. Совершенно забыв ещё об одном члене своего экипажа, Пианфар занялась было раной Кима, как вдруг услышала какой-то шорох. На лестнице показалась чёрная тень и начала карабкаться вверх.

Пианфар наклонилась и подала ему руку: Хэрел не собиралась этого делать. Темные костлявые пальцы Сккукука крепко сжали её руку, и вот он уже легко, как все кифы, скользнул в шлюз, подняв голову и широко раскрыв глаза.

Итак, сам капитан помог ему забраться в корабль. От возбуждения у Сккукука сверкали глаза и