вопросы. Пусть лучше они сразу примут к сведению, что у него незаменимый опыт, ведь он был там и видел все своими глазами. Такого опыта нет ни у одного алба.

Трудность в том, как ему самому ужиться с ними — убийцами матери. Если они в первый же день узнают, что он затаил на них зло, а тем более, что еще месяц назад он был отсталым дикарем, и что терракотеры покопались у него в мозгах, все пойдет прахом.

Но албы не дураки. С самого начала они детально и методично начнут выяснять, зачем он пришел, пожелают услышать внятное объяснение, ведь они — хитроумные албы — ничего не принимают на веру, ничего, что может быть опасным, не оставляют без внимания. Но пусть им удастся докопаться до этого как можно позже. А он за это время постарается себя показать.

«Правильно ли то, что я здесь?» — спрашивал он себя, оглядывая маленькую каморку, куда его поместили. Его подсознательно влекло к тому, что у них тут происходило, и вот он пришел, так сложилось. Он стремился к победам, живя в горах, и мечтал о борьбе, учась в несуществовавшей школе. Но ночная охота на килунов и мечты бионера или сомолфеда — чушь в сравнении с грандиозной битвой, к которой готовятся албы.

Его беспокоило, как поведет себя Руна. Разумеется, они допросят ее, как только она придет в себя. Однако Сигурд надеялся, что сперва они дадут ей какое-то время. Вчера, когда они мерзли на холме около космодрома, он просил, чтобы она не говорила никому о гибели его матери, но кто знает, как она поведет себя здесь, среди своих. Чутье подсказывало, что рассчитывать на молчание Руны не стоило. Стало быть, времени не так уж много: надо хватать козла за рога.

Сигурд постарался упорядочить мысли.

Ханаран в сопровождении маршала Яглома, управляющего персоналом Куртца и Пэша вошли в карантин.

— А почему я не вижу Зорге? Где эта развалина? — спросил Ханаран у спешившего к ним Поля. Рядом с Полем шагал крепкий охранник.

— Господин Зорге еще не вернулся с комиссии.

— Туда ходить должен ты, — назидательным тоном сказал Ханаран. — Зорге вечно дрыхнет, он врага проспит.

— Но, сэр… не я ведь… — начал было Поль, но сбился, встретившись взглядом с Куртцом.

— Не ты, не ты… — сказал Ханаран. — Комиссию назначает Куртц, а я утверждаю. Но ты, парень, должен хоть какую-то инициативу проявлять, а? Не то Зорге будет еще долго на своем месте лентяя праздновать, а Куртц этому только рад будет, верно?

Поль стоял по стойке смирно, не зная, что ответить.

— Показывай, — разрушил молчание Яглом. Вид у него был нетерпеливый и раздраженный — не иначе, его оторвали от великих дел.

— Идемте, господа, — сказал Поль, жестом повелев охраннику следовать с ними.

Они прошли в корпус для бигемов. Шоко за стеклом насторожился, но, не увидев ни у кого в руках контейнера для еды, потускнел.

— Последняя камера, сэр, — сказал Поль.

Ханаран прошел вперед.

— Дверь не поднимать, — предупредил Яглом.

— Да, сэр. — Поль кивнул.

Новенький стоял, выпрямившись во весь свой гигантский рост, и, когда Ханаран подошел к стеклу, ему пришлось задрать голову.

— Хочешь что-то сказать мне, парень? — с ходу спросил он.

— Я знаю, как победить терракотеров, — сказал бигем. — Быстро, без потерь с вашей стороны.

— Ха! В самом деле — уникум. — Ханаран поправил очки и с полминуты разглядывал бигема, затем поинтересовался: — Это все? Или у тебя есть, что к этому добавить?

— В двадцати пяти милях на север от Шедара — город. Я прожил там три недели. У меня есть подробные карты. Они спрятаны.

— Предупреждаю: за вранье тебя убьют, — сказал Ханаран. — Никто никогда не бывал в городе.

— Знаю, — ответил бигем. — Но мне удалось. Женщина тоже была со мной. Ее стоит наградить за то, что она привела меня.

— Ты ставишь мне условия?

— Нет. Просто я слыхал, что за одного бигема в Поселение принимают одного алба. Эта женщина…

— Довольно о ней! Заслуги перед Поселением оценивает приемная комиссия. Подумай лучше о себе. Какие у тебя еще доказательства, что ты жил в городе?

— Я сам этому доказательство. Я разумен.

— Допустим, на идиота ты не похож. Но что это доказывает?

— То, что я был в городе. Я обрел там рассудительность.

— Что значит: обрел?

— У терракотеров мне удалось кое-что перенять, — бигем говорил негромко, отчетливо и с расстановкой. — Я много чего там видел, я знаю город как свои пять пальцев. Есть идея, которая может повлиять на стратегию войны с ними.

— Даже так, — усмехнулся Ханаран. — Назови себя.

— Сигурд Дзендзель.

— Родичи есть?

— Моя община жила на Шедаре. Терракотеры всех уничтожили, когда я был на охоте. Выжил я и Руна… албианка. Она была женой одного из наших.

— Значит, влияние города, говоришь… То есть, это терракотеры сделали с тобой то, что мы видим? Это они так славно над твоими мозгами поработали?

— Они ко мне не прикасались. Просто я кое-чему научился. Я с рождения был не глуп. Но город… там особая логика. Живя среди терракотеров, мне пришлось многое переосмыслить.

— Ты лукавишь, бигем. Я это чувствую.

— Не имею в своих намерениях, Верховный.

— Называй меня господин или просто сэр, — поправил Ханаран. — Есть у тебя какие-нибудь просьбы, прежде чем мои подчиненные зададут свои вопросы?

— Да… сэр. Я смотрел на небо среди дня, мои глаза успели привыкнуть… Хочу, чтобы всегда было так. Мы должны бороться за свободу.

— О, какие слова!

— Возьмите меня на военную службу, сэр. За этим я и пришел.

Ханаран посмотрел на маршала Яглома. Тот покачал головой.

Ханарану вспомнились времена Велимира. Они не раз пытались использовать бигемов в армии. С бигемами армия смотрелась бы внушительнее — так они считали. Но ничего из этой затеи не вышло: бигемы не могли жить под землей без тяжелой физической нагрузки, лучше всего они справлялись с обязанностями гонцов или грузчиков.

— Почему ты решил, что твое место среди албов? — спросил Ханаран.

— Албы — единственная сила, которая может стереть с лица земли инопланетную заразу.

— Да ты и впрямь оратор, — поразился Ханаран. — Но как же ты собираешься делать свои жертвоприношения? Солдатам не дают натуральное мясо.

— Я не делаю жертвоприношений, сэр. Я не верю в Спаро.

— Хм… нонсенс. Но есть и другая проблема. Пожалуй, с твоим ростом ты испортишь строй.

— Но я прошусь не в рядовые. Сделайте меня одним из военачальников.

Ханаран решил, что ослышался.

— Бигем вздумал командовать албами, так? Считаешь, твоя карта стоит должности военачальника?

— Она стоит того, сэр. В противном случае я бы не пришел к вам.