В последнюю треть XVII в. претендентом на всеевропейскую гегемонию, на создание «универсальной» монархии выступала абсолютистская Франция. Общеевропейская обстановка как будто на редкость благоприятствовала честолюбивым планам и интригам короля Людовика XIV. Некогда грозная габсбургская Испания переживала полный упадок при жалких преемниках Филиппа II: обнищавшая страна с жадным дворянством и прожорливым духовенством, чахнувшие ростки промышленности, доведенные до полного разложения армия и флот. В Англии реставрированная монархия Стюартов настолько опасалась внутренних врагов, что ей было не до сопротивления планам могущественного французского короля. К тому же буржуазию Англии разделяло острое соперничество с буржуазией Голландии, приводившее к неоднократным англо-голландским войнам. А за восточными границами Франции находились бесчисленные мелкие княжества, на которые была поделена Германия, вдобавок до крайности истощенная только недавно окончившейся Тридцатилетней войной. Германский император (он, так же как и испанский король, был из рода Габсбургов) являлся господином лишь в своих наследственных австрийских и других владениях. Искусная дипломатия всегда могла создать коалицию недовольных им князей.
Первые войны Людовика XIV приносили ему успех за успехом. Его дипломаты и разведчики стали действовать совсем бесцеремонным образом. Подобно тому как в XVI — начале XVII в. католическая партия в Англии ориентировалась на Испанию, так теперь английские католики, являвшиеся сторонниками крайнего абсолютизма, искали поддержки у французского короля.
Широкие завоевательные планы побудили «короля-солнце» обратить внимание на совершенствование своей разведки и контрразведки. Опасаясь неприятельских разведчиков, Людовик XIV до крайности сужал круг посвященных в свои военные планы. Так, о плане осады плохо укрепленного города Монса (испанские Нидерланды) в 1691 г. знали только сам король, дофин и военный министр Лувуа. В тайну не был посвящен даже маршал Люксембург, которому было поручено осуществление одной из военных операций, связанных с этой осадой. Руководителем французской контрразведки был генерал-лейтенант полиции Ла Рейни. Его на этом посту сменил Марк Рене д'Аржансон. Сохранились его отчеты с 1697 по 1718 г., рисующие роль полиции в обнаружении вражеских шпионов.
Представление о деятельности французской разведки в «век Людовика XIV» можно составить на примере одного из ее агентов — маркиза Гаспара д'Эспиншаля. Уже смолоду (он родился в 1619 г.) маркиз приобрел у себя на родине, в Оверни, сомнительную известность своей, как писали, «беспорядочной жизнью», проще говоря — уголовными преступлениями. Он пытался отравить жену, изуродовать собственного сына, за ним числилось несколько убийств, а также ограбление местных духовных лиц — и это еще не считая жестокого притеснения крестьян в своих владениях. Суд приговорил маркиза к обезглавливанию, но этот вердикт был приведен в исполнение лишь над изображением д'Эспиншаля. Сам же он ухитрился скрываться сначала в Париже, а потом бежать за границу. Через несколько лет о нем забыли, и тогда д'Эспиншаль счел, что настало время самому напомнить о себе. Он предложил свои услуги в качестве разведчика министру иностранных дел Помпонну, и они были приняты.
В 1676 г. маркиз организовал наблюдательный пост во Фридбурге, через который возвращались из Вены офицеры имперской армии, и выведывал у них массу полезной информации о численном составе и вооружении их полков. Не раз д'Эспиншаль объезжал районы дислокации имперских войск и отправлял в Париж выуженные им сведения о планах неприятельского командования. Отчеты д'Эспиншаля настолько ценились королем, что после его возвращения в 1679 г. во Францию ему не только было даровано полное прощение, но даже присвоен высокий чин генерал-майора.
Совсем иначе пришел в разведку «короля-солнца» другой удачливый разведчик — Робер Лефевр д'0рваль. Он принадлежал к уже иному поколению. Лефевр родился в 1671 г., и его успехи на поприще шпионажа относятся к самым тяжелым для Франции годам войны за испанское наследство, когда войска Людовика XIV потерпели крупные поражения и армии вражеской коалиции готовились вторгнуться на французскую территорию. В 1706 г. военный министр Шамийяр, приехавший в Лилль для организации защиты этого города, познакомился там с парламентским советником Лефевром, который предложил ему создать разведывательную сеть в тылу неприятеля. Д'0рваль получал от своих агентов и пересылал в Париж очень точные известия о переговорах Голландии с другими участниками антифранцузской коалиции, массу сведений о состоянии финансов, вражеских крепостей и по множеству других вопросов, в том числе и о моральном духе французской армии. После отставки Шамийяра Лефевр с согласия нового министра Вуазена стал посылать копии своих наиболее важных донесений маршалу Вилару. В 1712 г. точные сведения, сообщенные Лефевром, помогли французам выиграть сражение при Денэне. Щедро награжденный Людовиком XIV, разведчик продолжал свою деятельность еще более двух десятилетий после смерти «короля-солнца», являвшуюся одним из важных источников сведений версальского двора о положении в различных германских государствах.
Столь же активно действовала и дипломатическая разведка. Так, французский посол в Нидерландах граф Жан Антуан д'Аво писал в 1682 г. о помощи, которую тогда голландцы надеялись получить от Испании, также опасавшейся гегемонистских притязаний Франции, в борьбе против Людовика XIV: «Хотя за прошедшие десять лет ни один вопрос, обсуждавшийся в (нидерландских) Генеральных штатах, не требовал такой секретности и стольких предосторожностей, а также таких клятв в соблюдении тайны, я тем не менее каждодневно получал точную информацию о том, что происходило на заседаниях голландской ассамблеи и Совета городов. Это позволяло королю принимать должные меры». Надо, впрочем, добавить, что коллеги графа д'Аво, которые не могли похвастать действительными успехами, приписывали себе мнимые победы на разведывательном поприще.
Накануне войны за испанское наследство (1700—1714 гг.) французская разведка, естественно, проявляла особую активность в самой Испании. В этой стране престол занимал последний представитель династии
Габсбургов слабоумный Карл II. После его смерти трон должен был перейти либо к австрийским Габсбургам, либо к французским Бурбонам, находившимся в наиболее близком родстве с бездетным испанским монархом. Мадрид снова превратился в центр тайной войны.
Одним из наиболее деятельных французских агентов сделалась племянница кардинала Мазарини, некогда первая (хронологически) фаворитка Людовика XIV Олимпия Манчини, ставшая графиней Суассон. В мае 1686 г. она прибыла в Мадрид как приближенная испанской королевы Марии-Луизы, француженки, активно интриговавшей в пользу планов версальского двора. Сторонники австрийской партии повели против королевы тайную войну, не останавливаясь перед фабрикацией фальшивок — любовных писем за ее подписью. 11 февраля 1689 г. королева неожиданно заболела и на следующий день скончалась, по мнению многих, от действия яда. Французский посол граф Ребенак прямо обвинял имперскую дипломатию, другие, впрочем, не исключали виновности… самой графини Суассон. Однако и после смерти королевы французская партия отнюдь не сложила оружие и даже усилила свою активность. Этому немало способствовали разведчики и разведчицы, засланные по приказу Людовика XIV в Мадрид.
Большую роль среди них сыграла некая Анжелика ле Кутелье, которая после второго замужества стала носить фамилию маркизы Гюдан. Это была особа с весьма сомнительным прошлым. Еще в 1669 г. она поспешно покинула Францию, где ей угрожал судебный процесс по обвинению в вымогательстве. Агличанин А. Стенгоп рассказывал, что встречал будущую маркизу в 1676 г. в Риме. Там она стала любовницей секретаря французского посольства и во время одного свидания выкрала у него дипломатические бумаги, представлявшие чрезвычайный интерес для мадридского двора. Документы оказались настолько важными, что испанское правительство, далекое от щедрости, назначило француженке ежегодную пенсию и разрешило поселиться в Мадриде.
В свете последующих интриг маркизы этот эпизод представляет особый интерес. Остается неясным, был ли он сознательной провокацией французской разведки, решившей таким путем заслать своего человека в Мадрид, или лишь впоследствии маркиза была «перекуплена» правительством «короля-солнца». Сохранились письма, которые Гюдан регулярно с февраля по декабрь 1693 г. пересылала в Париж и которые содержали массу информации о придворных делах, полученной из первых рук — от министров и других важных государственных сановников. Тщательный анализ этих писем показывает, правда, что маркиза кое-что и присочиняла для придания большего веса сообщаемым ею сведениям.
Особняк маркизы Гюдан в Мадриде имел сад, примыкавший к важному правительственному зданию, что облегчало ее шпионские занятия. Однако роль Гюдан отнюдь не сводилась лишь к сбору информации. В сотрудничестве с другими французскими агентами она по указанию посла Аркура держала салон, где
