Ворона продолжала сидеть.

– Ладно, не хочешь, как хочешь, – махнул рукой сыщик. – А я спать пойду.

Он снова улегся на диван и только закрыл глаза, как раздался громкий стук в окно. Ворона принялась за старое.

– Вот упрямая, зараза!

Ворона стучала и стучала не переставая. У Артема лопнуло терпение, и он принялся колотить по стеклу со своей стороны, чтобы прогнать птицу. Ворона не испугалась. Она на некоторое время прекращала стучать, но когда сыщик отходил от окна, вновь принималась за свое.

Пономарев несколько раз открывал окно и прогонял птицу. Но та возвращалась с непонятным упорством.

Под утро он устал воевать с вороной и задремал, накрыв голову подушкой. Ему стало безразлично, стучит птица или нет. Голова от бессонной ночи была тяжелая и чумная…

В семь зазвонил будильник, и Пономарев с неохотой встал, протирая глаза, поплелся в ванную. Проклятая ворона не давала покоя всю ночь!

По дороге на работу он вспомнил, что во время короткого забытья успел увидеть сон. Будто бы он входит в подъезд театрального дома и долго, долго блуждает в пахнущем старой штукатуркой и котами лабиринте. Ищет квартиру Динары, но вместо дверей натыкается на провалы, ведущие в никуда. В провалах клубится туман. По лестнице кто-то спускается, волоча по ступенькам длинный атласный подол. Артем замечает голубое облако шелка и кружев, движущееся прямо на него. Громкий смех, оглушительный в гулком парадном, заставляет его вздрогнуть, и вот он уже видит сквозь туман бородатое, хохочущее лицо Вольфа. Злые глаза мага сверкают, подобно двум красным уголькам, а заросший черными волосами подбородок трясется от смеха…

Утро после снегопада выдалось солнечное. Ярко-голубое небо блистало, словно кашмирская бирюза. Снег скрипел под ногами. У булочной два грузчика разгружали машину. От лотков с румяными булками шел пар.

Людмила Авдеева сегодня в первый раз надела светлое полупальто, на которое потратила две зарплаты. Оно прекрасно смотрелось с черными сапожками и изящной фетровой шляпкой. Жена инженера чувствовала себя удивительно легкой и радостно-взволнованной. Ей нравились белоснежные сугробы у дороги, дома, выкрашенные в голубой, розовый и желтый цвет, чугунные завитки оград, пушистые от инея ветки деревьев… Она переживала давно забытое ощущение беспричинного счастья. Захотелось продлить это приятное состояние, и женщина свернула в проходной двор, весь заросший рябиной. Красные гроздья поникли под тяжестью снега, синицы суетились и клевали замерзшие ягоды.

Авдеева так увлеклась, что едва не налетела на чей-то зеленый автомобиль.

– Людмила Станиславовна?

Низкий, бархатистый голос Никитского взбудоражил ее и без того обостренные нервы. Директор «Альбиона» приоткрыл дверцу своего авто, умело скрывая замешательство и растерянность.

– На работу торопитесь? – спросил он, прекрасно понимая, что этот проходной дворик расположен в стороне от троллейбусной остановки и метро. – Садитесь, нам по пути!

Его глаза напряженно блеснули.

Авдеева колебалась. Она поняла, что увидела то, чего ей видеть не полагалось. Почему Никитский оказался здесь в такую рань? Он явно заехал сюда, чтобы оставаться незамеченным, а она, как назло, забрела во дворик, чтобы полюбоваться зимней красотой. Они встретились, но оба не рады этому…

Людмила нехотя села в машину.

– Доброе утро! – с подчеркнутой вежливостью произнес Никитский. – Простите, если я испугал вас.

– С какой стати мне бояться?

– Разумеется, для этого нет причины, – серьезно ответил Дмитрий Сергеевич, выезжая на дорогу.

Он не стал ничего объяснять, а она спрашивать. До офиса ехали в полном молчании.

Целый день, до самого вечера, Людмилу мучил вопрос, что привело Никитского в проходной двор недалеко от ее дома. Занятая этими мыслями, она делала кучу ошибок, которые приходилось исправлять, но сосредоточиться на работе так и не смогла. Безотчетный страх, причины которого она не знала, постепенно овладевал ею…

Не одну Авдееву одолевали тяжкие раздумья. Динара тоже места себе не находила, правда, по совершенно другому поводу. Она уже несколько раз звонила Артему, но на работе его не было, а мобильный телефон не отвечал.

Сегодня к Динаре явилась Марина. Девушка рыдала. Она ввалилась в прихожую и без сил рухнула на пуфик.

– Что вы наделали?! – кричала она, размазывая по щекам слезы. – Что вы наделали?! Кто вас просил?

Расстегнутая куртка сползла с ее плеч, сумочка упала на пол…

Динара сбегала на кухню, принесла воды и растерянно смотрела, как Марина дрожащими руками поднесла стакан ко рту.

– Что случилось? – спросила она, когда девушка немного успокоилась.

– В-в-вадик… – заикаясь, выдавила Марина, глядя на гадалку красными, опухшими от слез глазами.

– Что? Что Вадик? – холодея от ужаса, спрашивала Динара. – Что с ним?

– Он… у… у-умер…

Марина замолчала, как бы прислушиваясь к произнесенным ею словам. То, что Вадик, молодой и здоровый парень, ни с того ни с сего превратился в холодного бесчувственного покойника, выглядело для нее чем-то невероятным, диким. Она говорила и не верила в то, что говорит…

– Как умер? – поразилась Динара. – Когда?

– В-вчера вечером… Что вы с ним сделали? Вы ведьма! Ведьма! – закричала девушка, с ненавистью глядя на цыганку. – Это вы во всем виноваты! Я вас о таком не просила! Я хотела… хотела только припугнуть его! Слышите, вы?! Я вас не просила его убивать! Не просила…

Она выдохлась и замолкла, беспомощно моргая слипшимися от слез ресницами.

– Подождите, Марина! Успокойтесь и объясните, что произошло. Расскажите все по порядку. Уверяю вас, что ничего опасного для Вадика я не делала. Надо разобраться…

– В чем разобраться? – снова заплакала девушка. – Вадик мертв… он лежит в морге. Вчера вечером он подрался. Люди слышали крики и шум драки, но подойти боялись, ждали, пока все утихнет… А потом все- таки подошли и увидели… Вадика. Вызвали «скорую», но он уже был неживой. Врачи сказали, что смерть наступила от удара головой о поребрик. Все! Его больше нет! А ведь я любила его… любила… Я не хотела его смерти! Мне просто нужно было наказать его… за обман…

Динара немного пришла в себя, убедившись, что к смерти Вадика она не имеет ни малейшего отношения.

– Уже известно, кто устроил драку? – спросила она.

– Да… – кивнула девушка. – Были свидетели. Вадик с приятелями пил в баре, а потом они поссорились. Вышли на улицу, и там завязалась драка. Кто первый начал, неизвестно, но… я думаю, наверное, сам Вадик. Он… был такой заводной! Если что не по нему, становился просто бешеным! Бармен говорит, что на Вадика будто накатило что-то – начал орать, размахивать пустой бутылкой… ну и…

– Видите, Марина? Ваш молодой человек пострадал из-за своей собственной злости, а вовсе не по моей вине. Если хотите знать, я еще ничего не успела предпринять.

Динара солгала, не желая, чтобы обвинения недалекой девицы дошли до чужих ушей.

– Так вы… ничего не делали? – растерялась Марина. – Как же это? А деньги? Я же заплатила вам, и немало!

– Возьмите ваши деньги обратно…

Динара сходила к секретеру, достала деньги и принесла их девушке – пусть забирает от греха подальше. Та машинально взяла купюры, сунула в карман куртки.

– А… тот платок?

– Вы о чем?

– Ну, платок, который я вам дала. Помните? Платок Вадика?