Людмилочка то и дело оглядывалась назад – на заднем сиденье лежали большие хрустящие пакеты, в которые девочки из магазина Жорика завернули ее покупки. Она вспомнила, какая непреодолимая робость охватила ее при виде шикарной витрины, как она боялась входить, и Влад чуть ли не силой втащил ее внутрь.

Благоухающие заморскими духами, модно подстриженные продавщицы наводили на нее панический ужас. Она чувствовала себя среди сияния ламп, европейского интерьера и великолепных товаров, как золушка в разгар бала, когда истекло время, и ее блестящий наряд превратился в жалкие лохмотья.

Она вся внутренне сжалась и не могла слова вымолвить. У Влада перехватило горло, когда он заметил многозначительно-насмешливые взгляды наглых размалеванный девчонок, которые все вместе не стоили одного мизинца женщины, с которой он пришел в их задрипанный магазин. Он сжал зубы и прошел в кабинет заведующего, из которого немедленно выкатились все насмерть перепуганные сто двадцать килограммов самого Жоры, который, махая пухлыми ручками и брызгая слюной, заставил девчонок «уважать клиента».

Людмиле подобрали красивое платье матового кораллового цвета, строгое и изящное, туфли, сумочку. Прочие мелочи – чулочки, белье, духи, – преподнес в подарок снова обревший свою вальяжность Жорик. Он любезно проводил покупателей к выходу, и когда за ними закрылась дверь, с облегчением вздохнул и вытер обильно выступивший пот.

Продавщицы в ожидании грозы сбились в стайку за самым дальним прилавком. Но обслуживание клиентов отняло у хозяина столько сил, что он только бросил на них испепеляющий взгляд, махнул рукой и прошествовал обратно в свой кабинет, где продолжил просмотр видеофильма, от которого его так некстати и грубо оторвали.

Влад посмотрел на сияющее счастьем лицо Людмилочки и в очередной раз подумал, что «весь мир несправедлив к женщинам», особенно к хорошим.

Он остановил машину около «Макдональдса», и через пару минут вернулся с двумя пакетами еды и большой бутылкой колы.

– Что-то я проголодался. Жаль, пива нельзя выпить!

Они нашли подходящее место для парковки, вышли на дышащую зноем улицу, нашли лавочку, укрытую жиденькой тенью подстриженных деревьев, и с аппетитом принялись за еду. Людмилочка ела жареную картошку, запивая ее холодной колой, и чувствовала себя такой счастливой, какой бывала в давно забытом детстве, когда пробираясь утром к новогодней елке, с замиранием сердца обнаруживала там подарки.

– А знаете, Влад, у некоторых людей, – не у всех, конечно, – есть тайное имя. У меня есть. А у вас?

– Наверное, тоже есть. – Влад засмеялся. – Со мной происходят такие невероятные вещи, что я готов поверить во что угодно!

– Наш ум воздвигает слишком много барьеров. Мы живем словно за частоколом, а иногда нужно подпрыгивать, чтобы за этой стеной увидеть безбрежный мир. – Людмилочка счастливо вздохнула. – Надо дать своим мыслям уплыть, отпустить их в путешествие по водам иного бытия…И тогда пространство перестает быть безразличным и нейтральным, – оно наполняется энергией, возможностями и любовью. И начинаешь чувствовать себя центром вселенной. С вами бывает такое?

Влад поперхнулся, и ему пришлось откашливаться, прежде чем он смог ответить.

– Центром вселенной?

А что, пожалуй, это ему нравится. Влад жевал, смотрел на снующих туда-сюда людей, и вдруг явственно понял, что между ним и этими людьми образовался некий разрыв, и что этот разрыв постепенно растет. Ему показалось, что он приник к замочной скважине и смотрит на другую реальность, – вот едут машины, продается мороженое, молодежь обнимается, служащие спешат… но все это происходит как бы на другом берегу.

Раздался сигнал телефона, который Влад не стал оставлять в машине, и правильно сделал. Звонил Сиур, он сообщил о неудаче с женой Сташкова и беседе с египтологом.

– Подробности при встрече. А у вас что?

– Все идет по плану. – Влад смотрел на Людмилочку и глупо улыбался. – Сейчас едем к тебе.

В квартиру Сиура никто не входил. Они, уезжая, оставили в двери условный знак. Если бы кто-то посторонний открывал, то это стало бы видно. Условный знак был на месте.

– Проходите.

Влад открыл сложный замок, вошел и отправился на кухню. Людмилочка села на пуфик в прихожей. Они не собирались надолго задерживаться, только взять цветок.

– Идите сюда! – раздался из кухни взволнованный голос молодого человека.

Посреди кухни стоял Влад, уставившись на вазу с лотосом, вместо которого по столу растеклась бесформенная масса зеленовато-розоватого оттенка. Людмилочка медленно подошла. Они молча смотрели на остатки того, что еще вчера было цветком, – во всяком случае, выглядело как цветок.

– Что это значит? Он что, растаял, что ли?