Каждый платит свою цену за адское удовольствие жить. Интересно, кто или что определяет меру испытаний, выпадающих на долю человека?

– И что же Артур откопал в Одессе, по-вашему? – прогоняя мрачные мысли, спросила она.

– Думаю, нашу «семейную тайну». По поручению Златы он искал сведения о Евлановых, проживающих в Одессе… я имею в виду моего прадеда, который в начале прошлого века поселился с семьей в доме некого Саджича на Садовой улице…

Дмитрий вкратце поведал историю золотой чаши, обнаруженной прадедом под полом кладовой, и то, что «раритет» оказался фальшивым. Он торопился, понимая: от его словоохотливости зависит, как скоро их с Верой освободят от пут.

– Вот, собственно, и все… Артур, параллельно занимаясь историей Веры Холодной, наткнулся на одно обстоятельство: судьба актрисы немого кино пересекается с судьбой агента Шарля, засланного ведомством Дзержинского в оккупированную интервентами Одессу. Есть вероятность, что Вера дала согласие помогать Шарлю и тем подписала себе смертный приговор. В общем, ничего нового. Такие слухи ходили, когда актриса скончалась, не утихли они и до сих пор.

– Артур рассказал об этом Вере?

– Да. Только история «королевы экрана» для нее не секрет, а о Саджиче и золотой чаше я сам был прекрасно осведомлен. Эту «семейную легенду» мне поведал дед. Отцу все недосуг было, вот старик и просветил единственного внука. Сейчас чаша находится в хранилище нашего банка. Честно говоря, я забыл о ней… Если бы Злата не пристала ко мне с расспросами, так бы и не вспомнил.

– Значит, это она завела разговор о чаше?

– Да! Совершенно неожиданно! Вдруг ни с того ни с сего потребовала показать ей «реликвию». У нее случались самые нелепые капризы, так что я не удивился. Странно, откуда ей стало известно о чаше? Даже моя мать не в курсе. Дед строго-настрого предупредил меня, чтобы женщинам – ни слова. Якобы они навлекут на нас беду. Проклятие скифского царя! Какое проклятие, раз чаша поддельная? Смешно. Вот и я посмеялся, но обещание держать язык за зубами деду дал. И не нарушал его!

– Но сейчас нарушили, – заметил Матвей.

– Обстоятельства изменились. Этот человек… Марцевич, сказал, что убил Артура и Злату. Не знаю, верить ему или нет. Возможно, он хотел нагнать на нас страху… Он и нас грозился убить, если мы не отдадим ему чашу.

– Откуда вам стало известно, что именно Злата дала Артуру поручение искать следы чаши?

– О чем, по-вашему, я думал, пока лежал тут, в подполе? Я связал все воедино: ее учебу на журфаке, внезапный интерес к нашей семейной истории, рассказ Веры, слова Марцевича… Он действительно… убил ее?

– Злата умерла, – негромко произнесла Астра. – Он задушил ее прямо в квартире.

Дмитрий молча покачал головой, не сводя с нее воспаленного взгляда:

– Не может быть…

Странный это был разговор – в подполе, среди старого хлама, в темноте, пропахшей плесенью и гнилыми бревнами… Лица двух мужчин и двух женщин казались серо-голубоватыми, как у жителей подземелья, которые никогда не выходили на свет.

– Пожалуй, нам стоит подняться наверх! – заявил Матвей. – Схожу за ножом, надо разрезать веревки…

Борисов, как и обещал, приехал в Чижи утром. Он привез с собой участкового, и тот препроводил Марцевича и Панкину в местное отделение милиции, откуда их на следующий день забрали в Москву.

– Когда ты успела ему позвонить? – возмущался Карелин. – Почему я ничего не знал?

– Пока ты бродил вокруг «лесной хижины», я сидела в кустах и решила на всякий случай договориться с Борисовым – пусть приедет, разберется, что к чему. Если честно, мне было жутко страшно! Чудо, но сотовая связь сработала.

– Чудо, что нас не прикончили раньше! – глубокомысленно изрек он.

– Прости, я должна была предупредить тебя…

Она смущенно опустила глаза. Сама невинность! Небось нарочно промолчала, во имя естественного хода событий – чтобы и страх, и чувство опасности ощущались Матвеем в полной мере и ввели преступника в заблуждение.

– Ну, конечно! Ты у нас артистка! Это я мог не справиться с ролью! – пыхтел он, сидя за рулем «Пассата». – Меня можно бросать на амбразуру!

– Зато мы разоблачили убийцу…

Матвей замолчал и долго вел машину, не говоря ни слова. Она позволяет себе ставить эксперименты, проверять его! Окажется на высоте – заслужит поощрение, не справится с ситуацией… Лучше не думать, что тогда.

– Твои «опыты» могут стоить тебе жизни… – выдавил он, когда они заказали обед в маленьком придорожном кафе. – О такой безделице, как моя жизнь, ты, полагаю, не беспокоишься. Но хоть о себе ты подумала?

Астра, помешивая ложкой уху из щуки, привела «железный» довод:

– Во-первых, эпизоды на кассете еще не исчерпаны. Во-вторых, с нами был Альраун.

– Ах, Альраун! Не смею сомневаться…

Желваки на его скулах выдавали скрытое негодование. Он ел, глядя только в тарелку и по сторонам. Застекленная стена кафе выходила в сосновый бор. Желтые стволы деревьев, освещенные солнцем, и зеленая хвоя успокаивали его. Только теперь, когда все закончилось, он задним числом испугался за Астру. Она слишком беспечна, слишком доверяет своей «интуиции»…

– Ты сердишься?

– Нет! Я осуществил давнюю мечту побывать под дулом пистолета!

– Но все же обошлось…

– В этот раз да… Одно меня удивляет: почему не сработало твое «ясновидение»? Мертвую Злату в квартире ты узрела, а живых Марцевича и Панкину в «лесной хижине» – нет!

– Мало практики, – не растерялась она. – Кстати, ты сразу понял, что мы имеем дело не с Евлановым?

Он поднял на нее глаза:

– Почти. Когда Марцевич открыл нам дверь, я уловил его грубую враждебность. Автор «дневника» вел бы себя по-другому. И потом, мы же видели Дмитрия, когда следили за ним. Правда, издалека…

– А его фотография?

– Сходство снимка с оригиналом бывает не так очевидно, как привыкли думать.

– Я тоже раскусила этого Лжедмитрия с первого взгляда, – улыбнулась она. – А Панкину выдали ее вульгарные резкие духи. Вера Холодная смешивала два аромата прямо на коже – получался тонкий запах, присущий только ей.

– Ты о какой Вере?

Слово за слово, она растопила лед в его сердце. Официант принес тефтели, картофельное пюре и сладкие блинчики.

– Кухня здесь довольно сносная, – заметила Астра.

Матвей думал о разговоре, который состоялся между ней и Евлановым в Чижах, в горнице, освещенной огнем очага. Вера сидела рядом, зябко куталась в одеяло. Она умылась и стала поразительно похожа на звезду немого кино. Ее темные волосы слегка вились, обрамляя мягкую линию щек. После колодезной воды они рассыпались, делая Веру словно сошедшей с черно-белого портрета на стене Дениса Кручинина. Бывает ли такое сходство случайной игрой генов?

– Почему ты так подробно расспрашивала Евланова о каком-то Саджиче?

– Саджич – единственный персонаж, который связывает историю чаши с Евлановыми, Верой Холодной и Делафаром, – охотно объяснила Астра. – Тем самым агентом Шарлем. Артур неспроста им заинтересовался.

– Не вижу никакой связи, – возразил Матвей.

– Любому агенту необходимо передавать свои донесения людям, которые его послали. Саджич, по