Старейшина продолжал обличать меня во всех смертных грехах. Некоторые заявления, вроде «одержимость демонами» или «наведение порчи на эмпатов», звучали просто абсурдно. Так и хотелось крикнуть, что нельзя апеллировать к глупым сплетням, но разве это могло хоть что-то изменить? Нет, старейшинам подвернулся удачный повод, чтобы свергнуть меня с трона, и им не преминули воспользоваться.

– И наконец – возгласил Мерилл, обведя притихшую публику торжествующим, а меня – испепеляющим взглядом, – вы, Нарин, хранили у себя источники опаснейшей в мире магии. Только тот, кто наделен демоническими силами, способен завладеть этим поистине смертоносным оружием. Поздравляю, вы превзошли самого Эрота!

Вот ведь придурок! Сравнить меня с Эротом!

– Мы не имеем права подвергать народ Драгонии такому риску, особенно в столь трудные для нас времена, – не переставал бубнить толстяк. – Поэтому было решено приговорить вас к пожизненному заключению. Находясь под надежной магической охраной, вы не сможете воспользоваться своими силами во вред окружающим.

В голове возникла нелепая картина. Заточенная в заколдованном замке, я дни напролет кукую в башне, пялюсь в окно, высматривая благородного рыцаря, который прискакал бы на белом коне и увез меня с собой. Хотелось бы, конечно, чтобы этим рыцарем оказался Дорриэн. Жаль, хеппи-энды случаются только в сказках…

– Завтра на рассвете вы покинете Эсферон. – На этой печальной ноте старейшина закончил свое выступление.

И только хотел вернуться на место, как двери с грохотом распахнулись. Расчищая дорогу локтями, ко мне спешил Воллэн.

– Вам придется пересмотреть свое решение! – В наступившей тишине заявление советника прозвучало громогласно.

– С какой стати?! – тут же подскочил Лонар и, обернувшись к страже, противно завизжал: – Остановите его!

Повинуясь приказу, стражники ринулись к советнику, но им наперерез бросились близнецы, неожиданно выскочившие из толпы. Как боевое оружие, эльфы выхватили из-за поясов флакончики с оборотным зельем, взятые в безвозвратное пользование все из того же подаренного мне сундучка, и, издав боевой клич, слаженно отвинтили крышки…

Последовавшие за этим события напоминали последний день Помпеи. Ей-богу, ничего подобного мне прежде видеть не доводилось. Из столпотворения, образовавшегося в центре зала, выскакивали невиданные зверушки, взмывали к потолку и бились в окна пестрокрылые птички. Повсюду раздавались визг, писк, хрюканье, блеянье и грозный рык. В воздухе взрывались фейерверки, дрожали стены, мебель ходила ходуном. Тронный зал постепенно превращался в «поле чудес», только в худшем его варианте.

Я уже успела позабыть о вынесенном приговоре и даже в какой-то мере взбодрилась, поглощенная созерцанием бедлама. Эльфы щедро поливали народ волшебной водичкой, стараясь никого не обойти вниманием.

Старейшины как оголтелые носились туда-сюда, пытаясь остановить безобразие. Как будто это им было под силу!

И тут кто-то легонько потянул меня за рукав.

– Ваше величество, – Инэка незаметно подкралась сзади, – нужно поторопиться…

Девушка опустилась на колени и, вытащив из передника четыре флакона, поставила их на скамью.

– Откуда они у тебя? – только и смогла я выговорить.

– Нет времени для объяснений, – шепнула служанка и сунула мне в руки свиток с заклинаниями. – Скорее!

Я стала лихорадочно вспоминать подсмотренные прежде во сне манипуляции Велены.

– Дай мне свечу!

Инэка метнулась к канделябру и, выхватив из него слабо тлеющий огарок, передала мне. Неподалеку заметила фаянсовую чашу. Антикварная вещь. Эмпаты гордились ею не меньше, чем напольной вазой, не так давно разбитой моими питомцами. Но выбирать не приходилось.

Водрузив чашу на скамью, перевернула свечку. Дрожащее пламя начало плавить воск, и густые капли потекли на дно.

– Ну же, быстрее! – молила Инэка, испуганно озираясь.

Легко сказать! Попробовала бы сконцентрироваться в столь экстремальной ситуации и отыскать единственно верное заклинание за несколько секунд!

Пальцы дрожали, кривые буквы прыгали перед глазами, и мне никак не удавалось вспомнить, какие именно заклятия я уже успела прочитать, а какие нет.

Ко всему прочему на меня изволил обратить внимание достопочтенный Лонар и теперь, истерично визжа и размахивая руками, с упорством быка несся прямо на нас. Инэка, словно тореадор, бесстрашно шагнула вперед, заслонила меня своей грудью, а когда де Ранвальм уже готов был столкнуться с ней, тактично отошла в сторону, и старейшина, не успев затормозить, врезался в стену.

– Какая досада, – посочувствовала я плавно съезжающему по гобелену эмпату. – Надеюсь, вы не сильно ушиблись?

Но Лонар в данный момент был не в состоянии ответить. Закатив глаза, он благополучно вырубился. И слава богу! Успокоился хоть на какое-то время.

– Ваше величество! – снова одернула меня служанка.

– Ах да! Уже читаю, – спохватилась я и вернулась к сканированию бумажек.

Выбрав заклинание наобум (прямо как в лотерее: повезет – не повезет), хотела уже произнести первое слово, как вдруг из другого конца зала послышалось предупреждение.

– Нарин, берегись! – не своим голосом завопил Воллэн.

Оторвав взгляд от листка, с ужасом уставилась на огненную сферу, несущуюся прямо на меня. Как же не вовремя маги вспомнили о виновнице «торжества»!

Инэка, решив, что на сегодня геройства более чем достаточно, испуганно отскочила в сторону и спряталась за уродливой статуей полуголой девицы с младенцем на руках. И какой безумный ее создал?

Мой же инстинкт самосохранения, как всегда, буксовал. Словно завороженная, я смотрела на оранжевый сгусток, похожий на огромный апельсин, стремительно летящий ко мне. Не изменяя привычке, трусливо зажмурилась…

И тут произошло неожиданное. Гребень Велены вдруг сам выскользнул из волос, высвободив и рассыпав по плечам темные пряди. Зависнув в воздухе, украшение опустилось к моим ногам. В тот самый миг голубая жемчужина, словно прожектор, ярко вспыхнула, создав вокруг меня непроницаемую стену.

Огненная сфера, отскочив от неожиданной преграды, срикошетила на своего создателя. Мантия мага вспыхнула и тут же почернела, а сам эмпат то ли просто лишился чувств, то ли пал смертью храбрых.

Публика онемела. Сейчас все взгляды были прикованы к лентам света, которые оплели меня лазурным клубком. Никто не шевелился и, казалось, даже не дышал.

В воцарившейся тишине прозвучал знакомый и уже успевший стать родным голос Велены.

– Я помогу, – прошептала Владычица, этот шепот как будто исходил из моего сердца. – Доверься мне.

И я доверилась. Извечный страх кого-то подвести, не оправдать чьих-то надежд неожиданно отступил. Я наконец-то почувствовала, как ко мне возвращается давно утраченный покой. Прикрыв глаза, позволила Владычице самой завершить то, что она не успела сделать много веков назад. Сейчас моими устами говорила Велена…