– Почему опять?
– Это далеко не первый случай. В августе 1996 года в Набережных Челнах спалили крест, установленный на месте будущего православного комплекса имени Георгия Победоносца. В сентябре того же года то же самое случилось с крестом на месте строительства храма Серафима Саровского. В 1999 году там, где теперь разрушили кладку храма, стояла Татьянинская часовня – ее тоже сожгли. Все эти события центральные СМИ обошли молчанием. Только зарубежные журналисты этим интересовались.
Если не знать, что Набережные Челны имеют репутацию гнезда татарского национализма, ни за что в подобное не поверишь. По дороге к месту происшествия – один и тот же пейзаж современные девяти-, двенадцати-, шестнадцати– и двадцатиэтажки, серые стены которых оживляет лишь надпись: «Досуг. 21-00 -31», которая встречается в городе на всех стенах, заборах и автобусных остановках. Жители этих серых домов в подавляющем большинстве молятся не Аллаху и не Господу Богу. Они молятся на КамАЗ, потому что даже после троекратного сокращения рабочих мест на нем работают 50 тысяч человек и вся экономика города на 100 процентов зависит от завода. И в благочинии, и в соборной мечети признают, что активной религиозной жизнью в городе живут по 2-3 тысячи человек с каждой стороны. И тем не менее этого количества достаточно, чтобы высечь искру, из которой может разгореться пламя большой межнациональней вражды.
– Вот, полюбуйтесь – Виталий притормозил возле бетонного забора, черного от надписей типа: «Это земля ислама. Крестам здесь не стоять!» За забором на фундаменте уже выросла новая кирпичная кладка. Запирая ворота стройплощадки, Виталий несколько раз перекрестил тяжелый амбарный замок.
Асия, Наиля и Марбия
Процедура опознания одной из старушек в кабинете следователя прокуратуры длилась больше часа. Когда она наконец закончилась и следователь вышел в коридор, он облегченно вздохнул. А Виталий Сидоренко вытер пот со лба.
– Опознал-то я ее быстро, чего там опознавать. А все остальное время ушло на митинг. Особенно досталось местной телекомпании, которая показала, как эта самая старушка говорит: «Ломали и будем ломать!»
Из кабинета в сопровождении адвоката показалась та, о ком шла речь. Старушка как старушка. Даже добрая на вид. Представилась: «Наиля Фазлыева». – «А по отчеству?» – «Сергеевна. Но по отчеству не надо. Мой отец был из крещеных татар, а я приняла ислам. Просто Наиля».
Наиля назначила встречу на следующий день. В ее квартире, окна которой выходят прямиком на строящуюся церковь, собрались все три подозреваемые в разжигании межрелигиозной розни бабушки. Остальных двух зовут Асия Зиннорова и Марбия Шакирова. С ними были также два старичка, один из которых представился юристом Закарием Ахметшиным.
– Вот Генплан города, он был утвержден в 1973 году кабинетом министров РСФСР, – юрист развернул передо мной огромный лист бумаги. – Вот видите, здесь Парк Победы, а здесь, прямо рядом с нынешней церковью, запланирован театральный комплекс.
Я выглянул в окно. Вместо парка – редкий березнячок, выросший за 30 лет сам собой, вместо театральной площади – пустырь, на котором кроме подрастающей церкви уже давно выросла автостоянка и мойка машин, а на месте театра. – заброшенный котлован со сваями.
– Нам неважно, церковь здесь строят, мечеть или автомойку, – подхватила Наиля. – Мы и с автомойкой уже второй год судимся. Просто мы не хотим, чтобы это место засорялось лишними постройками. Это Парк Победы. Победу одержали не православные и не мусульмане, а весь советский народ. Ведь даже русские говорят: «На братских могилах не ставят крестов». Если рядом с этим парком будут звенеть колокола, это будет уже православный парк и мусульманам здесь будет не место.
– Наверное, вы правы, Наиля Сергеевна…
– Просто Наиля.
– Извините, просто Наиля, наверное, вы правы, но зачем было храм-то ломать. Это же незаконно. Вы же судитесь с автомойкой, судились бы и с церковью.
– Да кто ее ломал-то? Асия облокотилась на стену, и пара кирпичей из свежей кладки упала. А шуму- то!
Молчавшие до этого Асия и Марбия подключились к разговору. И стало понятно, что Наиля и старичок- юрист – это умеренное крыло, а Асия и Марбия – радикальное.
– Это Татарстан, в конце концов, здесь татары живут! – Асия говорила быстро и громко. – Мы еще год назад голодовку объявляли. Целый месяц сидели. Не пускали машины с цементом к стройплощадке. С нами была Сания Сабетовна, ей 80 лет, она легла прямо на стройплощадке и сказала: «Не дам строить на исламской земле православную церковь». А отец Олег ей: «В Монголии ваша земля!» Потом какие-то ребята взяли ее за руки за ноги и вынесли оттуда. С этого момента нас стали ребята из татарского центра охранять. Ваш поп Олег хочет здесь вторую Чечню устроить? Он устроит.
«Я бы их собственными руками!»
Встречи с мэром Набережных Челнов я дожидался в кабинете его помощника Фаниса Нуруллина. В этом кабинете нет портрета Путина, а на столе – сувенирный глобус доколумбовской эпохи. На нем Америка и Индия – это одно и то же, а вместо России – Татария.
Мэр Набережных Челнов Рашит Хамадеев производит впечатление человека жесткого, но умного, и в межрелигиозных вопросах демонстрирует тактику равноудаленности:
– Мы уже один раз переносили эту стройплощадку. Тогда эти люди кричали, что не допустят храм на улице, которая носит имя татарской героини, боровшейся против русских завоевателей, – царицы Сююмбике. Я тогда собрал у себя мусульманских и православных священнослужителей и говорю: «Раз такое дело, давайте перенесем церковь немного в сторону, ближе к Парку Победы. Есть возражения? Нет возражений». Город понес расходы – около 400 тысяч рублей, – фундамент перенесли. И что? Теперь церковь им портит Парк Победы. Я понял, что это конфликт надуманный. Эти старушки и Татарский общественный центр во главе с Рафисом и Нафисом Кашаповыми, который за ними стоит, не выражают ни мнения мусульман, ни мнения татарского народа. Это малочисленные шовинистически настроенные круги, для которых разногласия – хлеб. Братья Кашаповы – они начинали как рэкетиры еще в конце восьмидесятых, Рафис даже отсидел за убийство. Известно, что они поддерживают связь с чеченскими бандитами, грузы туда возили. Но даже после захвата заложников в Москве Кашаповым здесь ничуть хуже не стало. Я все больше убеждаюсь, что «Норд-Ост» не послужил для России уроком. Так и напишите: не послужил.
