престарелого атомника. Хотя мог вызвать к себе в кабинет.

Поднявшийся в квартиру вместе с Секретарем адъютант сноровисто сервировал стол для чаепития и ретировался, оставив Самуила Марковича наедине с гостем, что также свидетельствовало о важности и конфиденциальности предстоящей беседы. Вокруг дома встали четыре микроавтобуса службы радиотехнического контроля, заблокировавшие даже гипотетическую вероятность прослушивания. У парадной на лавочке обосновались трое «волкодавов» из боевого подразделения ФСБ, изображая из себя праздных молодых людей. Еще две пары встали на лестничных площадках.

После необходимого обмена любезностями и вопросов о здоровье Секретарь Совбеза приступил к делу:

— У нас возникла проблема в связи с недостатком информации.

Самуил Маркович понимающе кивнул. Это и так понятно. Раз приехали к нему за советом, значит, вопрос уходит корнями в далекое прошлое. А живых свидетелей почти не осталось.

— АУ дробь эс десять, — продолжил полковник.

— Помню, — эксперт взял печенье. — Начало работ по проекту — пятьдесят девятый год, осень. По моему, октябрь. Или самое начало ноября... Курировал лично министр обороны. Очень на тот момент перспективная разработка. Я занимался оптимизацией систем электроподачи.

— Вы знаете проект в полном объеме?

— За исключением незначительных деталей — да.

— Когда образец пошел в серию?

— Смотря что вы имеете в виду. Модификаций заряда было изготовлено... — Самуил Маркович пожевал губами, — семнадцать. Девять из них пошли в серию. Первый — в шестьдесят втором, последний — в восемьдесят пятом. Самый мощный — триста пятьдесят килотонн, минимальный — двадцать.

Всего было поставлено на вооружение примерно две с половиной тысячи штук. Плюс минус сотня... Как вы понимаете, координат точек базирования я не знаю.

— Ну у вас и память! — искренне восхитился Секретарь Совбеза.

— Пока не жалуюсь, — скромно отреагировал эксперт. — Продолжим...

— Можно ли по одному документу... назовем его спецификацией... определить конкретный тип заряда? — Полковник слабо разбирался в ядерном оружии, но по поводу своей некомпетентности не комплексовал и при необходимости обращался к специалистам.

— Зависит от уровня документа... — Секретарь Совбеза внимательно склонил голову.

— В нашей системе, как вам известно, принята схема допусков. От уровня допуска зависят кодовые обозначения и полнота характеристик. Кстати, а какой у вас допуск?

Полковник выложил перед экспертом пластиковую карточку. Не до церемоний, когда речь заходит о государственных секретах.

Самуил Маркович внимательно прочитал строчку цифро буквенного кода и удовлетворенно вздохнул.

— Годится... Показывайте, что у вас есть.

— Вот, — на стол легла ксерокопия машинописной страницы. — Это все.

— Так, — эксперт сдвинул на нос очки и наклонился над листком бумаги, — ага.... «яблонька» семьдесят девятого... помню, Андрей Павлович делал... крепления по стандарту... сто пятьдесят единиц... стабилизация ниобием... та ак, без разделения в вольфрамовом блоке... зашита по стандарту... блокиратор типа «семь бэ»... это ясно... пятый уровень... прокладка оксидом титана, тоже нормально... Так что вас интересует?

— Вы знаете, — честно признался полковник, — я ничего не понял из того, что вы сейчас говорили. Для меня слова «яблонька» и все остальное — темный лес. Если возможно, объясните на уровне средней школы.

— Да пожалуйста! — Самуил Маркович отложил ксерокопию. — «Яблонька» — это кодовое обозначение данной модификации заряда, принятое в документации примерно в семидесятом году. Расчетная мощность — сто пятьдесят килотонн. Урановый сердечник стабилизирован ниобием и заключен в сферу из бериллия и вольфрамовую рубашку. Крепления к носителю стандартные. То есть боеголовку можно использовать как при наземном шахтном базировании, так и при морском и воздушном. Пять степеней защиты от произвольного срабатывания... От механических до электронных. Сама начинка разделена на шесть частей, вступающих во взаимодействие под влиянием взрывчатки со скоростью внутренней детонации свыше двенадцати тысяч метров в секунду. От «красной ртути» отказались, чтобы сделать начинку более долговечной. Боеголовка крайне надежна по причине собственной примитивности...

— Стоп! — улыбнулся гость. — «Красная ртуть» — это вещество, усиливающее термоядерный взрыв?

— Молодой человек! — эксперт сдвинул очки на лоб. — Во первых, мы с вами беседуем об атомном, а не термоядерном устройстве. Есть, знаете ли, разница... И второе — молодые гои, пытающиеся торговать ртутью красного цвета с плотностью двадцать граммов на кубический сантиметр, демонстрируют вопиющую безграмотность. Нет такого вещества в природе и никогда не существовало! Это чушь! «Красной ртутью» — во все времена называли оружейный плутоний. Просто об этом мало кому было известно... Все так называемые «продажи красной ртути» — аферы. Когда я читал посвященные данной теме статейки в газетах, я очень смеялся. И больше всего — над чиновниками, которые подписывали квоты продаж.

— Ага, понял, — кивнул Секретарь Совбеза.

— Пойдем дальше... Та спецификация, что вы мне показали, скорее всего относится либо к системе «Радуга», либо к «Маятнику».

— О «Радуге» я слышал...

— Что слышали? — хитро прищурился Самуил Маркович.

— Программа космического размещения.

— Верно. Значит, знаете о системе. — Эксперт не стал дальше развивать тему, а полковник не спросил, более заинтересованный впервые упомянутым «Маятником». Судьба спутника КН 710 так и осталась невыясненной. Самуил Маркович пребывал в уверенности, что управление системой «Радуга» находится под полным контролем специального подразделения. Иного представить себе он не мог. — Хорошо...

— О «Маятнике» можно подробнее?

— Конечно. Ваш допуск вполне позволяет... Итак. Система «Маятник» — это размешенные на территориях сопредельных ныне республик законсервированные шахты с ядерным оружием. Судя по представленному вами документу, восемь зарядов именно из этой серии.

— Каких республик? — изумился Секретарь Совбеза.

— Беларуси, Украины, Казахстана и Армении, — спокойно ответил эксперт. — По восемь десять шахт. Приведение в боевую готовность занимает менее суток. Где конкретно расположены объекты — извините, не в курсе.

Полковник потер виски.

— Вы уверены?!

— Абсолютно, — теперь пришла очередь удивляться восьмидесятилетнему атомнику. — А вы что, потеряли над ними контроль?

— Мне об этом ничего не известно, — Секретарь Совбеза взял себя в руки. — Думаю, что нет.

— Так вы думаете или вы точно знаете? — строго спросил Самуил Маркович.

В десять семнадцать Владислав проявил первые признаки нетерпения.

Он внимательно осмотрел почти пустую улицу, припаркованные у ресторана автомобили, группу курящих на углу молодых людей.

Вроде всё спокойно.

За окнами кабака жизнь тоже текла без изменений — музыка, гул голосов, стелящийся по залу табачный дым, официанты с подносами, мягкий свет ламп. В течение последнего получаса в гостеприимно распахнутые двери зашло трое новых посетителей. А вышел только один — пузатый горец в черном костюме и белоснежной рубашке без галстука, севший в роскошный «Infiniti Q45t» серо стального цвета и неторопливо укативший по каким то своим делам. Номер седана Рокотов черкнул на висевшем по центру приборной доски листе блокнота.

Азад не появлялся.