тем самым укрепляя уверенность противника в легкой победе. С близорукой жертвой справиться просто, от нее не ожидают резкого отпора, бьют без финтов и по наиболее короткой траектории.

— А что вы тут делаете? — вопросом на вопрос отреагировал Иван.

— Ну ты чо? — бессвязно возмутился ефрейтор и сделал шаг вниз по лестнице, ведущей на площадку перед входной дверью.

Сержант нехотя отцепился от стены.

— А в чем, собственно дело?

Вознесенский сыграл испуганного доходягу-интеллигента, вяло пытающегося отстоять свое жалкое достоинство.

На губах у обоих парней появилась презрительная усмешка.

— Они не понимают, — язвительно прогундосил ефрейтор.

— А ты объясни, — предложил сержант. В свете запыленной лампочки было видно, что оба милиционера не вооружены. Даже не взяли на дело резиновые дубинки.

— Сейчас и объясню, — ефрейтор спустился еще на одну ступеньку.

— Что тут происходит? — сипло взвизгнул Иван, отступая на шаг.

Голос получился что надо — с ноткой истерики, чуть не срывающийся на всхлип. Димон был бы доволен. Он особо обращал внимание на внешнюю атрибутику. Камуфляж, короче. Вознесенский должен был сыграть мини-спектакль, прежде чем атаковать.

— Мы проводим задержание одного преступника, — непонятно зачем объяснил сержант, становясь рядом с ефрейтором.

— А я тут при чем?

— А вот при чем…

Прыщавый сделал вид, что оборачивается, и тут же нанес удар кулаком снизу, целя Ивану в живот.

Но жертва оказалась готова к такому повороту.

Кулак ефрейтора впечатался в папку. Не ожидавший соприкосновения с твердым металлом Петюня разбил себе костяшки пальцев и вывихнул кисть руки.

Вознесенский ударом сверху опустил папку на голову открывшего рот ефрейтора и одновременно с этим маховым движением засадил шило точно в середину гульфика на штанах сержанта.

Вырубать надо сначала самого здорового.

От страшного удара головой в грудь Иван отлетел к стене. Сержант согнулся вдвое и лбом саданул слишком близко стоящего Вознесенского. Тот не растерялся и ударом ноги заставил сержанта взмыть в воздух и впечататься в решетку, ограждавшую вход в подвал.

Тело сползло на пол и затихло.

Ефрейтор попытался проскользнуть мимо Ивана и вырваться на улицу, но был остановлен подсечкой и со всего маху треснулся затылком о бетонный пол. Второй удар основанием ладони в переносицу лишил упавшего сознания.

В юности Вознесенский баловался самбо и до сих пор помнил некоторые приемы.

Теперь требовалась быстрота.

Иван обыскал находящихся в беспамятстве нападавших и только у одного обнаружил милицейское удостоверение. Корочки перекочевали в карман куртки. Потом несостоявшаяся жертва оттянула на себя почтовые ящики и извлекла из проема между кирпичами объемистый пакет, приготовленный именно на такой случай.

Как и предполагал Димон, нападать на Ивана должны были в его собственной парадной. Верзила журналист не ошибся.

Содержимое пакета обошлось Вознесенскому в сто пятьдесят долларов.

Но оно того стоило.

Иван вытряхнул с десяток прямоугольничков из фольги, куда была расфасована анаша, и затолкал их в карманы лежащих, не забыв предварительно надеть тонкие резиновые перчатки. Потом размотал тряпицу и сжал бесчувственную руку ефрейтора на рукояти потертого ТТ, из которого месяц назад были убиты два азербайджанца с Сытного рынка. Пистолет отправился за пояс ефрейтора.

Вознесенский отряхнул руки, вышел из парадной и прошел вдоль темного дома к машине.

На ходу он достал трубку радиотелефона.

— Аде, Димон? Да, как ты и говорил… В ментовской форме. Ксиву у одного я забрал… Да, лежат… Все как договаривались… Ага… Понял, еду.

Теперь Ивана ждали на авторемонтной станции, где трое слесарей, трудившихся под «крышей» бригады Димона, подтвердят, что проводили техническое обслуживание «девятки» аж с шести вечера. В присутствии хозяина, разумеется.

А спустя три минуты после драки неизвестный сообщил в местное отделение, что в подъезде такого-то дома двое пьяных выясняют отношения с помощью оружия и пугают жильцов.

Кунакам, которые поклялись отомстить за смерть соплеменников, на следующий день шепнули, что вчера был задержан оч-чень подозрительный субъект с пушкой, из которой были расстреляны те двое на рынке, и даже сообщили адрес субъекта. Так сказать, в качестве утешения.

Кунаки по-восточному витиевато поблагодарили и поставили пост у квартиры Петюни в ожидании,