и махнул рукой. Трос пошел вверх. Из боковой двери вертолета к спасенной протянулись сразу четыре руки и мгновенно втащили ее внутрь машины. Пустая люлька через три секунды заскользила обратно.

— Следующая! — Спецназовец ткнул рукой в рослую женщину, рядом с которой на парапете ограждения площадки лежал черный пистолет-пулемет. Времени выяснять, откуда у женщины оружие, не было. Потом расскажет сама.

— Я пойду последней, — твердо заявила женщина.

— Хорошо. Тогда вы, — Христослав подтолкнул к опустившейся люльке полную блондинку с двумя младенцами на руках.

— Там остался человек, — Петра указала на дверь, — вы что, не будете его ждать?

Христослав сжал губы. У него был совершенно недвусмысленный приказ, и он понимал, что даже минутное промедление может поставить под удар всех.

— Нет. К сожалению… Моя задача — вывезти вас.

— Но…

— Нет, — спецназовец поднял руку ладонью вперед, — я не имею права. Следующая!

Через двадцать минут все женщины были подняты в отсеки вертолетов. Вслед за ними загрузились и десантники. Последними с площадки ушли Христослав с невысоким жилистым сержантом. У них была мысль заминировать дверь, но после известия о некоем диверсанте, выведшем пленниц на волю, это стало невозможным.

Три машины облетели гору с юга, связались по рациям «Р-842» с пилотами истребителей и на максимальной скорости в двести пятьдесят километров в час ушли в сторону Сербии. Четыре «МиГа» еще покружили несколько минут над горным массивом и тоже отправились восвояси.

Спустя четверть часа дверь на смотровую площадку осторожно открылась, и из нее высунулся черный набалдашник глушителя…

«Ну почему люди не летают, как птицы?» — Владислав мысленно спародировал изнеженную героиню Островского и поскреб ложкой по дну жестяной банки. Американская тушенка, выработанная из чуждой русскому желудку заокеанской говядины, с грудастой негритянкой на этикетке, подходила к концу. Улыбающееся черное лицо мало соответствовало содержимому и символизировало знатную арканзасскую скотницу тетю Бетти, как явствовало из пояснительного текста.

Двусмысленность, однако, оставалась. Почти такая же, как возникала при взгляде на пакет молока с изображением распаренной белотелой крестьянки. Ибо вымя у доярки ненамного уступало коровьему.

Чертовски хотелось домой, в Россию…

Двое суток Рокотов просто отсыпался и отъедался, возвращая силы измученному подземными приключениями организму. По пути наружу он заглянул на склад и разжился там тушенкой, шоколадом, кофе и чаем. Все равно сие изобилие пропадало втуне, уже ненужное изрядно поредевшему гарнизону косоваров.

Запас энергии был крайне необходим.

Впереди лежала Македония, битком набитая албанскими беженцами и натовскими войсками. До Скопье, где можно было попытаться сесть на самолет, предстояло пройти километров двести пятьдесят — триста, передвигаясь исключительно по ночам и хоронясь от любого взгляда. Это не Косово, в котором сила оружия решает все и никто не будет даже внимательно рассматривать валяющиеся у дороги трупы, это вполне мирная страна. Хоть и находящаяся в непосредственной близости к зоне конфликта, но обладающая работоспособной полицией и армией. Жители Македонии вряд ли будут в восторге от иностранного диверсанта, прокладывающего себе путь с помощью ножа и автомата. Скорее они сообщат куда следует, и вооруженного психа затравят в течение суток, бросив на его поимку лучшие силы спецназа.

Но иной дороги не было.

Обратно в Косово идти не стоило, слишком велик был риск нарваться на озверевших от крови террористов. Про Албанию Рокотов даже не думал — не зная языка, соваться туда означало погибнуть в течение первого же дня, столкнувшись лоб в лоб с очередным отправляющимся в бой отрядом УЧК.

Да и задача у биолога была не наносить урон врагу, а добраться до дома. Из Косова и из Албании самолеты в Россию не летают.

Жизнь, как это обычно бывает, подкинула очередной сюрприз. В виде непонятно как попавшей в руки косовским албанцам и проданной неизвестно кому термоядерной боеголовки. И теперь сие «изделие» по морю доставлялось в Санкт-Петербург.

Допрошенный под действием «сыворотки правды» Ясхар врать не мог. Насчет порта отправки он мало что знал, но место назначения назвал точно.

События следовали одно за другим, как падающие костяшки огромного домино.

Началось все с поездки мирного русского биолога Владислава Рокотова в Югославию по приглашению руководства биологического факультета Белградского Университета. С целью изучения ареалов обитания мелких ракообразных в притоках реки Лим.

Через три недели в жизни Владиславе все изменилось.

Для начала по палатке биолога кто-то выстрелил из гранатомета. Килограмм взрывчатки разнес брезентовое жилище в клочья. К счастью, в это время сам хозяин был в полусотне метров от поляны, в центре которой стояла палатка. Кому и зачем потребовалось расстреливать Влада, так и осталось невыясненным.

Но именно с ночного взрыва все и началось.

Потом был патруль специальной полиции сербских внутренних войск, от которого Рокотов сбежал, покалечив одного солдата…

Уничтоженный лагерь биологической экспедиции…