— А куда бы вы хотели?

— Могу выполнять любую работу. Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.

— Не горячитесь, не горячитесь. Вы вот тут докладывали об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. — Затем, чуть помедлив, Сталин добавил: — Действия резервных армий на ржевско-вяземской линии обороны надо объединить. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?

— Через час.

— Шапошников скоро прибудет в Генштаб. Сдайте ему дела и выезжайте.

— Разрешите отбыть?

— Садитесь и выпейте с нами чаю, — уже улыбаясь, сказал Сталин. — Мы еще кое о чем поговорим.

Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не получился. На следующий день состоялся приказ Ставки».

Почти шекспировская драма, правда, с немного фарсовым чаепитием в финале! Простодушный читатель подивится жуковской прозорливости. Надо же, еще в конце июля так точно предсказал, что случится под Киевом, Ленинградом и Москвой, как именно там будут действовать германские войска. И ведь все сбылось, как по-писаному!

Перед нами умный Жуков, безуспешно убеждающий не смыслящего в военном деле Сталина в справедливости своих выводов. И замечательные, многократно цитировавшиеся сталинские слова: «Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся!» Какой замечательный подарок для шестидесятников- антисталинистов! Вот, мол, говорят, что Сталин — правоверный наследник Ленина, а посмотрите, с каким пренебрежением он отзывается о творце Октябрьской революции. И Жуков, не стерпев оскорбления, сам подает в отставку. Сталин отставку принимает, но в глубине душе чувствует, что был не прав, и в конце разговаривает с Георгием Константиновичем уже вежливо и доброжелательно. Не Сталин убрал Жукова с поста начальника Генштаба, а Жуков сам ушел, когда решил, что раз Верховный его рекомендаций не слушает, то лучше непосредственно командовать войсками и бить немцев.

Только немногие, боюсь, обратят внимание на одну несуразность в докладе Жукова, Если главного удара немцев Генштаб и его начальник ожидали по Центральному фронту и далее во фланг Юго-Западного, то зачем вдруг понадобилось срочно организовывать контрудар на западном направлении, чтобы ликвидировать ельнинский плацдарм? Не лучше ли было бы потребные для такого контрудара силы и средства использовать для того, чтобы отразить угрозу Киеву?

И еще одна странность. Жуков почему-то предпочитает излагать собственные предложения своими словами, не цитируя никаких документов. Между тем трудно вообразить, что Георгий Константинович столь важные рассуждения о дальнейшем ходе войны не оформил в виде письменного меморандума, ограничившись устным докладом Верховному Главнокомандующему. Да и карты, и справки для доклада ему должны были готовить сотрудники Генштаба. После того как Ватутина на 9-й день войны назначили начальником штаба Северо-Западного фронта, ближайшим к Жукову человеком стал давний друг Василевский.

Те трое, кому будто бы докладывал Георгий Константинович: Сталин, Маленков и Мехлис — мемуаров не оставили. Маленков, правда, когда появились жуковские мемуары, был еще жив, но подтвердить или опровергнуть утверждения маршала не имел никакой возможности. Георгий Максимилианович находился, не без помощи Жукова, в глубокой опале и был прочно отлучен от средств массовой информации. А вот Василевский мемуары оставил. И там смещение Жукова с поста начальника Генерального штаба выглядит немного иначе, чем в «Воспоминаниях и размышлениях»: «В разгар Смоленского сражения, 30 июля, чтобы надежнее прикрыть направление на Москву и создать здесь более глубокую оборону. Ставка образовала Резервный фронт. Его командующим стал Г.К. Жуков… Начальником Генерального штаба в ночь на 30 июля был назначен Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. Сталин предпочел использовать командный опыт Жукова непосредственно в войсках. Во главе всего штабного аппарата встал тот, кто в те месяцы мог, пожалуй, лучше чем кто-либо обеспечить бесперебойное и организованное его функционирование».

И никакого конфликта Сталина с Жуковым из-за Киева, никакого жуковского прошения об отставке. Наоборот, Сталин решил, что лучше всех для руководства Генштабом подходит Шапошников. Значит, в чем-то был недоволен деятельностью Георгия Константиновича на этом посту. Может быть, Сталину не понравилось, что при Жукове Генштаб долго не мог наладить оперативной связи с войсками и поступавшие оттуда донесения часто запаздывали? Назначил же он Жукова командующим Резервным фронтом и поручил организовать наступление на Ельню потому, что опасался за безопасность Москвы и знал победителя японцев на Халхин-Голе как энергичного командира, умеющего наступать. Положение на Юго-Западном фронте тут было совсем ни при чем.

А вот что вспоминает тогдашний заместитель Василевского в Генштабе С. М. Штеменко: «Началась перестановка кадров… Г.К. Малаидин получил назначение на место В.Е. Климовских — стал начальником штаба Западного фронта. Начальника Генерального штаба Жукова назначили командующим фронтом. В Генштаб вернулся маршал Шапошников… Эти замены и перемещения начальников в первые дни войны были абсолютно необъяснимы». Как видно, и Сергей Матвеевич ничего не знал о причинах смещения Жукова.

Думаю, наиболее правдоподобной будет такая версия. Описанный в «Воспоминаниях и размышлениях» эпизод, когда в конце июля Тимошенко и Жуков предстали перед Сталиным и членами Политбюро, действительно имел место, причем 29-го числа. К тому времени Тимошенко руководил Западным фронтом неполных четыре недели (со 2 июля). Возможно, сначала Сталин хотел заменить Тимошенко Жуковым на посту командующего Западным фронтом, оставив за Семеном Константиновичем лишь руководство Западным стратегическим направлением. Но затем, возможно, учитывая предложение Георгия Константиновича о контрударе против ельнинского плацдарма, решил назначить Жукова командующим новым Резервным фронтом, нацеленным на Ельню. Шапошников же заменил Жукова в Генштабе.

Могла быть и более глубокая причина отставки Жукова с поста начальника Генштаба. Георгий Константинович был человек волевой и решительный, твердо отстаивающий свое мнение. Такой генерал вполне годился в диктаторы. А из-за тяжелых поражений на фронте угроза военного переворота возросла. В первые недели войны все-таки Генштаб, а не штабы фронтов и стратегических направлений, имел более надежную связь с командованием армий и дивизий. Значит, даже чисто технически в тот момент у руководителя Генерального штаба было больше возможностей организовать переворот, чем у любого из командующих фронтов или направлений. Тем более что начальник Генштаба был фактически единственным заместителем наркома обороны, остававшимся в Москве. Тимошенко командовал Западным направлением и фронтом, там же находился Шапошников и числился пропавшим без вести Кулик. Буденный возглавлял Юго-Западное направление, а Ворошилов — Северо-Западное. Так что в июле 41-го в столице, кроме Сталина, только Жуков мог отдать приказ командиру любой воинской части. Вот Иосиф Виссарионович и решил на всякий пожарный случай не до конца ему ясного Георгия Константиновича заменить проверенным в деле Тухачевского и не обладавшим сильной волей Борисом Михайловичем. Недаром Тухачевский когда-то с иронией окрестил Шапошникова «кабинетным Бонапартом».

Так был ли доклад Жукова Сталину об опасности, грозящей Киеву и главным силам Юго-Западного фронта? Был, но только не 29 июля, а на три недели позднее. Его, со ссылкой на архив Министерства обороны цитирует в своих мемуарах сам Георгий Константинович: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигова-Конотопа-Прилук, ударом с тыла разгромить армии Юго- Западного фронта. После чего — главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс. Для срыва этого опасного намерения гитлеровского командования считал бы целесообразным по возможности быстрее создать крупную группировку наших войск в районе Глухов-Чернигов-Конотоп, чтобы ее силами нанести удар во фланг противника, как только он станет приводить в исполнение свой замысел. В состав ударной группировки необходимо включить 10-11 стрелковых дивизий, 3-4 кавалерийские дивизии, не менее тысячи танков и 400-500 самолетов. Эти силы можно выделить за счет Дальнего Востока, сил Московской