никого в мире, кроме Родины. Кстати сказать, и политдонесение Волкова было датировано 27 февраля, а 23 февраля в наградном листе было взято чисто из пропагандистских соображений.

Однако закрыть своим телом пулеметную амбразуру просто невозможно. Даже одна винтовочная пуля, попавшая в руку, неизбежно сбивает человека с ног. А пулеметная очередь в упор наверняка сбросит с амбразуры любое, самое грузное тело. Командир взвода, в котором сражался Матросов, лейтенант Л. Королев, так описал во фронтовой газете подвиг своего подчиненного: «…Он подбежал к дзоту и упал на амбразуру. Пулемет захлебнулся кровью героя и умолк.

Мне не нужно было подавать команду. Бойцы, лежавшие впереди, услышали, как Саша, падая на амбразуру, крикнул: «Вперед!» И весь взвод, как один человек, поднялся и бросился к дзоту. Первым подбежал к входу сержант Кузнецов. За ним вбежали бойцы его отделения. Безмолвная схватка в дзоте продолжалась не больше минуты. Когда я вошел туда, там валялись среди гильз и пустых лент шесть мертвых немецких солдат и два пулемета.

А там, перед амбразурой, на снегу, покрытом копотью и кровью, лежал Саша Матросов. Последняя пулеметная очередь оборвала его молодую жизнь. Он был мертв, но батальон уже перешел лощину и ворвался в деревню Чернушки. Приказ был выполнен. Саша Матросов пожертвовал собой, чтобы проложить батальону путь к победе».

Королев здесь превращает метафору в реальность, заставляя пулемет «захлебнуться кровью героя». Правда, тут же выясняется, что в дзоте был не один пулемет, а два. Лейтенант не может объяснить, как получилось, что сразу оба ствола захлебнулись кровью. Впрочем, к числу пулеметов, равно как и к данным о шести трупах немцев, будто бы оставшихся в дзоте, надо подходить с осторожностью. Больше ни в одном источнике о них не говорится. Если в печати сообщалось о геройской гибели одного советского солдата или офицера, то на него обязательно должно было приходиться несколько уничтоженных врагов.

Но в одном пункте Королев не отклонился от истины. По его утверждению, труп Матросова лежал не на амбразуре, а в снегу перед дотом. В связи с этим, однако, становится совершенно непонятным, как погибший автоматчик мог заглушить вражеский пулемет.

Только в 1991 году писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев, возможно опираясь на рассказы очевидцев, дал иное описание подвига: «Да, Матросов совершил подвиг, но совсем не такой, какой описывался. Еще в войну, узнав о подвиге Матросова, мы недоумевали: зачем бросаться на амбразуру, когда ты так близко подобрался к огневой точке? Ведь можно закинуть гранату в широкий раструб дота, можно открыть густой автоматный огонь по ней и тем самым на какое-то время заставить замолчать пулемет противника. Но у Саши, видимо, не было гранаты, не было и автомата – штрафная рота, в которой он находился, по всей вероятности, вооружена была лишь «родимыми» винтовками. И Матросов вынужден был действовать по-другому: он, обойдя дот (точнее – дзот. – Б. С.), залез на него и сверху старался прижать ствол пулемета, но немецкие солдаты, схватив его руки, стащили вниз и расстреляли. Этой заминкой и воспользовалась рота. Это был подвиг разумный, умелый…»

Эта версия согласуется с показаниями некоторых участников боя, видевших, что Матросов оказался на верху дзота. Вот только сомнительным выглядит предположение, что Матросов пытался сверху пригнуть дуло пулемета к земле. Это практически невозможно сделать, поскольку дуло почти не высовывается из амбразуры. Более вероятно, что Матросов сумел подобраться к вентиляционному отверстию дзота и попытался расстрелять пулеметный расчет, но сам был сражен вражеской пулей. Падая, он закрыл вентиляционное отверстие. Пока немцы сталкивали труп с крыши дзота на землю, они вынуждены были прекратить огонь, чем и воспользовалась советская рота, преодолев обстреливаемое пространство. Очевидно, немцев было всего двое с одним пулеметом. Пока один из них возился с трупом, другой вынужден был прекратить огонь. Пулеметчикам пришлось спасаться бегством, а ворвавшиеся в дзот красноармейцы обнаружили перед амбразурой труп Матросова с раной в груди. Они решили, что боец закрыл собой амбразуру. Так родилась легенда. Между тем, надпись на комсомольском билете Матросова, сделанная сразу после боя помощником начальника политотдела капитаном И.Г. Наздрачевым, гласит: «Лег на боевую точку противника и заглушил ее, проявив геройство». Здесь можно усмотреть подтверждение той версии, что Матросов не амбразуру закрыл своим телом, а лег на вентиляционное отверстие, чем в итоге действительно «заглушил» неприятельский пулемет.

Нет никаких подтверждений, что Матросов был в штрафной роте. Наоборот, Матросов был бойцом элитного 6-го стрелкового Сибирского добровольческого корпуса имени Сталина. Не исключено, что как раз служба героя в составе соединения, названного в честь вождя, стала дополнительным фактором в том, что подвиг стал известен всей стране.

Главные мифы англо-американских стратегических бомбардировок Германии в 1943–1945 годах заключаются в том, что они сыграли решающую роль в крахе германского сопротивления во Второй мировой войне. Этот тезис активно распространялся в годы войны американской и британской пропагандой, а в послевоенные годы получил распространение в англо-американской историографии. Противоположный и столь же мифологический тезис укрепился в советской историографии, утверждавшей, что англо- американские бомбардировки Германии лишь в незначительной степени уменьшили ее военно- экономический потенциал.

В январе 1943 года на Касабланкской конференции Рузвельт и Черчилль приняли решение начать стратегические бомбардировки Германии совместными англо-американскими силами. Целями бомбардировок должны были стать как объекты военной промышленности, так и города Германии. Операция получила кодовое название «Пойнт-бланк». До этого налеты британской авиации на города Германии имели больше моральное, чем стратегическое значение. Теперь основные надежды возлагались на американские четырехмоторные стратегические бомбардировщики Б-17 «Летающая крепость». Первоначально в качестве приоритетных целей были определены немецкие авиазаводы, а также заводы по производству двигателей и шарикоподшипников. Однако 17 апреля 1943 года попытка атаковать 115 бомбардировщиками завод «Фокке-Вульф» возле Бремена закончилась неудачей. 16 самолетов было сбито и 48 повреждено. Поскольку основные авиазаводы находились на юге Германии, туда бомбардировщики вынуждены были летать без сопровождения истребителей. Это делало дневные налеты слишком рискованными из-за недостаточного истребительного прикрытия, а при ночных налетах исключалось прицельное бомбометание. Налет на Швайнфурт, где был завод, производивший почти 100 % германских шарикоподшипников, и на центр авиапромышленности Регенсбург в Баварии 17 августа 1943 года привел к потере 60 Б-17 из 377 и 5 истребителей «спитфайер» и P-47 «тандерболт». Люфтваффе потеряли 27 истребителей Ме-109, Ме-110 и ФВ-190. Было убито около 200 гражданских лиц.

Вторая атака Швайнфурта 14 октября 1943 года привела к еще более плачевным результатам. Из 291 Б-17 было потеряно 77. Еще 122 машины были повреждены. Из 2900 членов экипажей 594 пропали без вести, 5 были убиты и 43 ранены. После этого бомбардировки целей в глубине территории Германии были отложены до появления эскортных истребителей, которые могли бы сопровождать бомбардировщики на всем пути от аэродрома до цели и обратно. 11 января 1944 года при атаке Ошерслебена, Хальберштадта и Брауншвейга было безвозвратно потеряно 60 «Летающих крепостей».

Третий налет на Швайнфурт 24 февраля 1944 года оказался успешным. Благодаря эскорту истребителей «Р-51 Мустанг» и Р-47 «Тандерболт» с подвесными баками было потеряно только 11 из 231 Б-17, участвовавших в налете. «Мустанги» были в состоянии совершать полеты до Берлина и обратно. Налет на Швайнфурт был частью воздушного сражения над Германией, впоследствии получившего название «Большая неделя» и продолжавшегося с 20 по 25 февраля. В ходе него англо-американские ВВС, атаковавшие объекты авиапромышленности, потеряли 378 бомбардировщиков и 28 истребителей, а Люфтваффе лишились 355 истребителей и около сотни пилотов. Этот урон заставил немцев резко увеличить выпуск истребителей. Отныне они не могли господствовать даже в небе над Германией. Это гарантировало успех союзного вторжения во Францию. С конца апреля 1944 года театр военных действий был перенесен во Францию и бомбардировки были направлены на выведение из строя транспортной инфраструктуры, чтобы затруднить переброску немецких подкреплений. В результате налетов общая производительность заводов синтетического горючего с апреля по июль снизилась со 180 тыс. т до 9 тыс. т в месяц. Несмотря на то что для восстановления этих предприятий было специально выделено 200 тыс. рабочих, производительность и в августе составляла всего 40 тыс. т в месяц, и этот уровень уже не был повышен до