Богомолов вышел из электрички и свернул на дорожку, ведущую к дачному поселку. Он не скрывался и не пытался обмануть ребят из группы наблюдения. Он уже знал, что его должны «вести» и лишь ждал, когда же «наружка» засветится.

Что ж, теперь начиналась настоящая игра – кто кого. Однообразная жизнь советского электромонтера уже осточертела ему, организм требовал адреналина, засыхающие извилины – работы.

Станислав Евгеньевич Богомолов, а точнее, лорд Бэтфорд был отпрыском древнего благородного английского рода. Но в его в родословной имелся один неприятный нюанс. У него был брат-близнец. Причем брат был точной копией отца – лорда Бэтфорда, а вот Бэтфорд-Богомолов оказался точной копией друга семьи. Подобная пикантная ситуация объяснялась поразительно просто. Молодая жена лорда и будущая мать братьев утром занялась любовью с законным мужем и зачала от него ребенка. А после обеда, когда муж отбыл по делам службы и внезапно приехал друг семьи, занялась любовью с другом и зачала еще одного ребенка. Через девять месяцев на свет появились два малыша, каждый из которых как две капли воды походил на своего родного отца.

Окончательно внешние признаки родства проявились в детях к трем годам. Понятно, что при визитах друга семьи лорд Бэтфорд стал все более подозрительно коситься и на него, и на своего сына. Явное сходство так бросалось в глаза, что друг постепенно перестал посещать этот дом. После весьма эмоционального разговора с женой лорд Бэтфорд наконец-то все понял. Он был взбешен. В итоге лорд принял решение: наследником всего состояния Бэтфордов стал тот из сыновей, кто внешне походил на главу рода.

Тем не менее второй сын все-таки получил прекрасное университетское образование, но дальше должен был пробиваться исключительно своими силами. Кроме того, его родной отец, то есть бывший друг семьи, к тому времени был уже мертв и также не оставил своему отпрыску хоть какое-нибудь начальное состояние.

После университета судьба свела Бэтфорда с Моррисоном, курировавшим в то время «английский» отдел и вплотную, насколько это возможно в условиях работы разведок двух стран, официально сотрудничал с МИ-6. Моррисон предложил молодому человеку увлекательную карьеру разведчика, и тот, не имея других более достойных его персоны предложений, а также будучи, как и его родной отец, в душе авантюристом, согласился.

После окончания еще одного специализированного учебного заведения Бэтфорд снова попал к Моррисону, который к этому времени уже перебрался в Штаты и работал в «русском» отделе ЦРУ.

Через год Бэтфорд был уже в России. Еще в Америке его стерилизовали, дабы не обременять возможными детьми от будущей русской жены. Первоначальная легенда Бэтфорда отличалась от настоящей: Моррисон и не собирался выдавать потомственного лорда за крестьянского сына. «Пролетарское» прикрытие возникло неожиданно и, по стечению обстоятельств, очень кстати. После недолгих дискуссий в «Центре» решили рискнуть.

Первое время риск оправдал себя: благородные манеры Богомолова помогли ему сблизиться с Никифоровым и войти в доверие. Но они же сыграли и злую шутку. По новой легенде разведчик должен был работать под простого сельского парня, но, видно, гены многих поколений друга семьи, который также был исключительно благородных кровей, не желали с этим мириться. А тут еще не совсем удачная женитьба. Нет, женщиной она была хорошей, любящей. Он специально выбирал простушку без лишних комплексов, но не ожидал, что она окажется настолько простой. Порою Бэтфорда бросало в дрожь от «изысканных» манер жены. Бывший крестьянин Богомолов еще мог с этим мириться, но лорд Бэтфорд – никогда. Но что было делать? Легенда обязывала.

Жена обожала своего Стасика и, видя в нем острый ум и прекрасное воспитание, преклонялась перед ним. Но она все-таки была женщиной и чисто по-женски чувствовала некий дискомфорт, который испытывал любимый.

По-настоящему простота жены забеспокоила Богомолова после ее недавнего визита к врачу – доктору Кенексбергу. Уже в это время разведчик вплотную подошел к осуществлению последней стадии в операции ЦРУ под кодовым названием «Жаркое лето», и лишние, пусть даже семейные, проблемы были не только нежелательны, но и опасны.

Струхнул Стас и после неожиданной смерти уборщицы, когда в институт приехал капитан Корнеев. Вряд ли КГБ так обеспокоила смерть старой женщины, тут дело было в другом, и Богомолов догадывался, в чем именно. Тогда-то в «Центре» и приняли решение срочно форсировать операцию с профессором Никифоровым…

…Богомолов открыл калитку и, не оглядываясь по сторонам, уверенно прошел по дорожке, ведущей через яблоневый сад к дому. Входная дверь была открыта – его ждали. Тем не менее он негромко постучал и тут же вошел внутрь.

Услышав стук, профессор вышел навстречу. Мужчины обменялись коротким приветствием. Стае с первого же взгляда на Никифорова понял, как сильно тот волнуется. Казалось, каждая клетка его тела находится в движении, а сам он никак не мог найти себе места и наматывал круги по комнате.

– Не волнуйся, Анатолий, скоро это все закончится, – попытался успокоить его Богомолов и вдруг ясно увидел, как Никифоров сдал за последний месяц.

От шика, который всегда был присущ профессору, не осталось и следа. Теперь перед Богомоловым стоял опустошенный, постаревший минимум на десять лет, сгорбившийся под тяжестью непомерной ноши человек. Впервые за годы дружбы Бэтфорду стало жаль его.