Шон застала Дэвида в палатке, он доставал из сумки дополнительные батарейки для фонарика.

– Я заполучила личинку овода, – пожаловалась Шон, показывая на верх бедра под шортами. – Прямо сюда. Ты не поможешь мне ее достать?

– Извини. Я уезжаю.

Она оставила свой ледяной тон. Шон знала, куда он собирался. Дэвид и Мег за обедом рассказали о своих планах. Они оттащили каноэ вверх по течению и намеревались плыть обратно вдвоем, в сладостной темноте ночи.

– Дэвид, пожалуйста, – взмолилась Шон. – Я не смогу лечь спать, зная, что эта тварь корчится внутри меня. – Она начала расстегивать шорты, но он остановил ее руку.

– Я сказал, что уезжаю, – повторил Дэвид. Он вскинул на плечо свой фотоаппарат и вышел из палатки. Затем он обернулся и проговорил снаружи, через москитную сетку: – Почему бы тебе не попросить об этом Ивена? Ему не впервой лицезреть эту часть твоего тела. – Он повернулся и исчез в ночи.

Шон долго сидела неподвижно после его ухода. Что он имел в виду? Что случилось с Дэвидом? Она никогда прежде не видела его таким злобным и враждебным. Шон направилась к палатке Ивена, освещая путь фонарем. Перед входом в палатку Робин и Ивена горела керосиновая лампа, внутри шевелились тени ее обитателей.

– Ивен! – позвала Шон.

Он выглянул наружу сквозь москитную сетку.

– У нас гостья, – сказал он, обращаясь к Робин.

– Я заполучила личинку овода. – Шон передернуло от одного звучания этих слов.

Ивен усмехнулся.

– Отлично. Я уж было подумал, что мой табак зря занимает место. – Ивен раздвинул сетку, и Шон вошла в палатку. Она почувствовала себя так, будто очутилась вдруг в изящном маленьком пригородном доме. Вещи аккуратно сложены вдоль одной из стен палатки, далее располагался ряд потрепанных романов в мягких обложках. Шон не удивилась бы, узнав, что книги расставлены в алфавитном порядке. Робин отложила журнал.

– В тебя впился один из этих мерзких червяков? – спросила она Шон.

– Да, это настоящая мерзость, – содрогнувшись от неподдельного отвращения, подтвердила Шон.

Ивен достал табак из своей аптечки.

– Ну и где твоя болячка?

Шон дотронулась до шортов, указывая место на бедре, рядом с ягодицей. Ивен засмеялся.

– Готов поспорить, что нас всех подстерегает подобный сюрприз. Просто твоя личинка первой выросла до таких размеров, что стала заметной. – Ивен наполнил ладонь водой из фляжки и размочил в ней табак. – Ладно, снимай штанишки и ложись. – Он показал на кровати место рядом со стенкой.

Шон неуверенно посмотрела на Робин, молчаливо извиняясь за вторжение, спустила шорты и легла на живот. Но Робин нисколько не смущало присутствие Шон. Ведь ее стычка с Ивеном за обедом закончилась примирением. Возможно, они отметили это тем, что занялись любовью. То-то у Ивена такое хорошее настроение.

– Я ее вижу. – Ивен освещал опухоль фонариком. – Маленькая стервочка. Жаль, что мы не можем сфотографировать ее на память.

– О, Ивен! – Робин сделала гримасу.

– Ты не был таким веселым, когда эта тварь завелась в твоем теле, – урезонила его Шон.

Табак, приложенный к нужному месту, холодил кожу. – Полежи так немного, – посоветовал он Шон.

– Шон, да у тебя татуировка! – Робин встала на колени, чтобы ее рассмотреть.

– Выглядит как знак мира, – сказал Ивен, словно увидел татуировку в первый раз, будто никогда не дотрагивался до нее ни пальцами, ни языком. – Очень оригинально, Шон.

– Чего не сделаешь, когда тебе девятнадцать лет? – отбивалась Шон.

Полчаса они болтали так, как будто соседка заглянула к ним на чашку кофе. Они говорили о Мелиссе и о близнецах, о яслях и спортивном лагере. Они разговаривали так, будто и впрямь на следующий день отправлялись домой. Шон получала удовольствие от этой беседы – она отвлекала ее мысли от Дэвида.

– Я думаю, Тэсс провела это время с Чарли, потягивая ром и занимаясь любовью, а сейчас возвращается к нам. – Ивен высказал это предположение, убирая табак и заглядывая вовнутрь опухоли. – Она больше не извивается. Эту операцию я проведу без наркоза. Шон, ты хочешь подержать Робин за руку?

Вряд ли это было так уж необходимо, но Шон схватилась за предложенную Робин руку. Ее маникюр до сих пор был в полном порядке, от кожи приятно пахло лосьоном. Этот запах вызвал в Шон воспоминание о Мелиссе: малышка росла с этим запахом и сейчас нуждалась в нем. Боже, она не хочет причинять вреда этой женщине.

Шон стиснула зубы – Ивен извлекал личинку из ее тела.

– Хочешь на нее посмотреть? – спросил он Шон.

– Не теперь. – Как бы ее сейчас не вырвало.

– Я ее заспиртую, и ты привезешь с собой сувенир. – Ивен протер спиртом больное место и объявил, что Шон исцелена.

Она поцеловала их обоих в щеки и вернулась в свою пустую, захламленную палатку.