мне.

Десять минут пролетели, как одна секунда. Я промчался в весовую и надел свои цвета, оставив несколько ошарашенную и не отрицавшую этого Кэт на скамейке на самом солнцепеке. Я скакал в первый раз, с тех пор как закончилось дело дяди Джорджа. Я беспокойно огляделся в раздевалке, всматриваясь в хорошо знакомые лица и не желая верить, что кто-нибудь из них мог служить причиной смерти Джо. Может быть, Лодж прав, просто я не хотел этого знать? Подсознательно. Мне ведь нравился когда-то и сам дядя Джордж. И теперь у меня не хватает духа видеть, как чья-то дружелюбная маска будет сорвана и под ней обнаружится чудовище?

Клем передал мне мою утяжеленную свинцом одежду. Я смотрел на его морщинистое лицо и думал: «Не ты. Нет, не ты».

Казалось предательством даже думать об этом, хотя кто, как не Клем, мог слышать и знать все, и ни одно мало-мальски важное сообщение не проходило мимо его ушей. Оракул — так звали его на ипподроме. Увесистый толчок в спину прервал мои размышления.

— Ну, как сыщицкие делишки, воробушек? — заорал Сэнди, останавливаясь и балансируя на одном колене седлом, к которому он пристегивал подпруги. — Как поживаешь, Шерлок?

— Вышел в отставку, — ухмыльнулся я.

— Нет, правда? После таких шикарных результатов?

— Я лучше займусь стиплчизом. Меньше риска. Дружелюбный взгляд Сэнди скользнул по шраму на моем лице.

— Занимайся на здоровье, приятель, — сказал он. — Только ты переменишь мнение, когда переломаешь столько костей, сколько я. — Он обернул подпругу вокруг седла, засунул под потник пряжки и, сдвинув шлем на затылок, пошел к выходу, и все головы оборачивались на его веселый голос, словно притянутые магнитом.

В другом конце раздевалки я заметил Дэна, преднамеренно повернувшегося ко мне спиной. Болтая с кем-то у ворот, он, к несчастью, увидел, как мы с Кэт возвращались со стоянки лошадиных фургонов. Он хорошо разглядел наши сияющие лица, прежде чем мы заметили его, и ему не надо было никаких объяснений. Он поздравил Кэт двумя скупыми фразами, а мне не сказал ни слова.

Я прошел мимо его непреклонной спины и вышел в паддок. Он последовал за мной. Все как надо, Пит тренировал наших лошадей, и нам обоим нужно было к нему.

При виде меня Пит бесцеремонно ляпнул:

— Аллан, Кэт рассказала мне ваши новости. Здорово сделано!

Он снес свирепый взгляд Дэна и поспешно перевел разговор на скачки. Он говорил о лошади Дэна, но я его уже не слышал.

В десяти ярдах от нас высился могучий Клиффорд Тюдор, перекатывавший во рту сигару и отдающий приказы своим тренеру и жокею. Странно, подумал я, как часто я натыкаюсь на этого человека. Я поглядел, как он делает тяжелые, рубящие движения бронзовыми руками, чтобы лучше втолковать свои требования, и увидел, что молодой жокей, заменивший Джо, хмурит лоб в явной тревоге.

Я проследил за ним глазами до того места, где сэр Кресвелл Стампе, прежде чем занять свой официальный пост в судейской ложе, наблюдал за усаживанием своего сынка Дэвида в седло, за ними — еще и еще люди, владельцы лошадей и тренеры, дающие инструкции и рассчитывающие свои ставки в последний момент.

Скольких людей я здесь знал! И скольких любил… Кто же из них, кто из них был не тем, чем казался?

Пит помог мне взобраться на узкую спину Безнадежного, и я помахал рукой Кэт, стоявшей за оградой паддока, и поехал рысцой к старту.

По дороге меня резко обогнал Дэн, он повернул голову в мою сторону, когда поравнялся со мной. Холодно взглянув на меня, он сказал:

— Будь ты проклят! — подчеркивая все три слова, и отогнал свою лошадь подальше, чтобы у меня не было возможности ответить. Я и не собирался отвечать. Он или умеет преодолеть в себе это, или нет; в любом случае я ничем не мог ему помочь.

В этой скачке было одиннадцать участников. Мы кружили на одном месте, пока помощник подтягивал подпруги, а сам стартер выкликал номера. Сэнди попросил разрешения спешиться, чтобы поправить седло, которое сбилось на холку по дороге к старту. Стартер кивнул, взглянул на свои часы и сказал Сэнди, чтобы он не копался. Именно этот стартер терпеть не мог опаздывать с началом скачки и нервничал по поводу каждой малейшей задержки.

Сэнди отстегнул подпругу, подтянул на место седло и снова укрепил его. Я следил за ним, вместо того чтобы полностью сконцентрировать все внимание на Безнадежном, и то, что случилось, произошло исключительно по моей вине.

Служитель махнул перед носом моей лошади белым флажком, которым он должен был сигнализировать трибунам, что лошади готовы к старту. Мой юный скакун испугался, встал на дыбы, как цирковая лошадь, рванулся в сторону и сбросил меня на землю. Я упал плашмя на спину, перевернулся и увидел, что Безнадежный брыкнул задними ногами и помчался по скаковой дорожке.

Несколько секунд я лежал, пытаясь перевести дыхание, а Сэнди подошел ко мне, смеясь и протягивая руку, чтобы помочь мне встать, и даже сделал какое-то грубое замечание но поводу моего внезапного падения.

Меня вдруг одолело странное головокружение, и все мои пять чувств стали проделывать со мной фантастические трюки. Лежа под весенним солнцем, я почувствовал дождь на лице. У меня перехватило дыхание; я не был ранен, а между тем все тело вдруг пронизала острая боль. В затуманенном мозгу, казалось, слилось прошлое и настоящее, и два совершенно разных события как бы случились одновременно. Я смотрел в лицо Сэнди. Я видел знакомую беззубую улыбку, фальшивую челюсть он, как всегда, вынул для безопасности; я видел смеющиеся карие глаза с рыжеватыми ресницами и отважное выражение «черт меня побери» на его лице. Солнце заливало его светом. И в то же время я видел это лицо надвигающимся на меня сквозь пленку дождя, лицо с жестокими глазами и угрожающим ртом. Я слышал голос, говорящий: «Любопытный ублюдок! Может быть, это научит его не совать нос в чужие дела», — и я поднял руку, чтобы защитить щеку от удара сапогом, который сейчас последует…

Мое зрение прояснилось, а Сэнди и я все еще смотрели друг другу в глаза, как будто между нами происходила битва. Он опустил руку, протянутую в помощь мне, и дружелюбие начисто исчезло с его лица, как сходит с лица умелого актера ненужное ему выражение, когда роль уже сыграна.

Моя ладонь была еще прижата к щеке. Я поспешно отвел ее, но жест был достаточно красноречив. Я вспомнил все, что случилось у препятствия в Бристоле, и Сэнди понял это.

В ногах моих снова появилась сила, и я встал. Стартер, глядя на часы, с плохо скрываемым негодованием спросил, в порядке ли я. Я ответил, что да, и извинился, что задержал скачку. Где-то на дорожке Безнадежного поймали и теперь вели к старту.

Сэнди не спешил садиться в седло, он стоял передо мной.

— Ты ничего не можешь доказать, — сказал он с типичной для него прямотой, беря быка за рога. — Никто не может доказать, что я был связан с Пенном.

— Флетчер, — ответил я сразу.

— Он будет держать язык за зубами, — убежденно ответил Сэнди. — Он мой двоюродный брат.

Авантюра дяди Джорджа со скачками, как я теперь увидел, была инспирирована не только доступностью прогоревшей букмекерской фирмы. Существование легко добытого союзника на ипподроме могло быть именно тем фактором, который заставил его решиться купить фирму «Л.С. Перт».

Я мысленно представил себе остальных членов шайки.

— Ну а Филдер? — спросил я после короткой паузы.

— Для него я только голос по телефону. Голос по имени Смит. Он не отличит меня от китайского императора, — сказал Сэнди.

Я временно сдался.

— Для чего ты это делал? — спросил я.

— Для денег, для чего же еще? — сказал он сердито, явно считая мой вопрос дурацким.

— Почему ты сам не «придерживал» лошадей? Почему ты давал Джо зарабатывать большие деньги