раздавались один за другим, и сердце мое упало, потому что я знал, что, если я тотчас не свяжусь с Лоджем, у меня будет очень мало шансов закончить дело так, как мне этого хотелось. Наконец мне ответили. Женский голос.
— Инспектор Лодж? Одну минуту. Пауза. И наконец-то голос Лоджа:
— Мистер Йорк?
Я коротко объяснил, что произошло.
— Я оставил такси на Милтон-Клоуз, в ста ярдах от главного полицейского управления. Позвоните сюда и попросите их послать ответственного человека забрать машину. Скажите, чтобы они внимательно слушали разговор по радио в такси. Наш приятель с сиплым голосом то и дело выходит на связь, он приказывает им убить меня. Я думаю, этого будет достаточно, чтобы разобраться, что это за фирма — «Такси Маркони». Одного из шоферов, ищущих меня, зовут Флетчер. Похоже, он то же самое проделал с Биллом Дэвидсоном, а?
— Да, похоже. Где вы теперь? — спросил Лодж.
— В автоматной будке, — сказал я.
— Ладно, идите обратно в такси и ждите, пока я телефонирую в брайтонскую полицию. Я, честно говоря, не понимаю, почему вы прямо не пойдете к ним и не объясните им все это сами.
— Я думаю, будет внушительней, если это будет исходить от вас. И потом… — Тут я замолчал, только сейчас сообразив, что не могу сказать Лоджу, что я собираюсь делать. Вместо этого я сказал:
— Не говорите брайтонской полиции, чтобы они ждали меня у такси. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков… Я должен сказать Сцилле, что буду поздно и все такое прочее. Но вы не станете терять время, а? Ведь мистер Клод Тиверидж не будет разговаривать вечно.
— Я позвоню сейчас же, — обещал Лодж и повесил трубку.
Я шел, высчитывая, сколько у меня времени. Сколько времени понадобится Лоджу, чтобы направить брайтонскую полицию в контору «Такси Маркони». Он должен будет позвонить и довольно пространно объяснить, что, собственно, происходит. Затем они должны будут найти в этом переулке такси, прослушать радиоразговоры и сделать стенографическую запись услышанного — только так можно заполучить доказательство, достаточно веское для суда. После этого они будут еще рыскать кругом в поисках обладателя хриплого голоса. На все это уйдет не меньше десяти минут, если они поторопятся, а может быть, и четверть часа.
Я был у конторы «Маркони» и старался держаться ближе к стенам, чтобы меня не увидели из окон. Улица была почти пуста, в кафе «Старый дуб» уже закрыли двери.
Через окошко я видел, как толстая официантка устало сдвигала тяжелые дубовые стулья вокруг столов.
Маленькая черная машина стояла передо мной у обочины. Я мельком взглянул на нее и, вдруг узнав ее, остановился. Я нарочно не сказал Лоджу, с кем у меня ассоциировался хриплый голос, хотя знал, что должен был это сделать. Вид этой машины, поставленной в двадцати ярдах от дверей конторы «Маркони», дал мне возможность свести счеты со своей совестью. Я поднял капот, снял крышку с распределителя зажигания, поддел рычажок прерывателя и сунул его себе в карман. Крышку я поставил на место. Что бы теперь ни случилось, мистеру Тивериджу не удастся сбежать.
В конторе не было света, на верхних этажах тоже. Неоновая вывеска «Л.С. Перт» упорно вспыхивала с интервалами в две-три секунды, освещая пустую улицу. Единственным игроком здесь был я сам. Дойдя до окна конторы, я согнулся вдвое и прошмыгнул под подоконником, прижавшись к стене. Я толкнул входную дверь, и она легко подалась. Я вошел в холл, оставив за собой дверь открытой. Тишина была подавляюще напряженная, и в какой-то момент я, охваченный страхом, хотел уже вернуться на улицу и, как разумный гражданин, дождаться полиции.
Осторожно ступая, я все же пересек холл и прижался ухом к двери комнаты Филдера. За дверью была тишина. Я тихонько открыл дверь и заглянул внутрь. Комната была пуста и чисто прибрана. Тогда я нажал дверь слева в контору. И когда я приоткрыл ее на дюйм, слабое гудение достигло моих ушей. В конторе никого не было. Я спокойно вошел. Гудение раздавалось из радиоустановки. Маленький ярко- красный кружок горел на контрольной доске, показывая, что установка включена, и через трещину в обшивке пробивался слабый сине-белый свет радиоламп. Микрофон лежал на боку на своей подставке.
Мне пришла в голову мысль, что птица улетела, пока я дозванивался Лоджу и шел полмили от такси. Но потом Я вспомнил о машине у подъезда, а оглядев комнату, увидел тоненький пластмассовый провод, бегущий по противоположной стенке вверх и уходящий в потолок.
Молясь в душе, чтобы лестничные ступеньки старого дома не скрипели, я легко и быстро поднялся по ним и прижал ухо к дверям главной конторы «Л.С. Перт». Прямо перед моим носом были огромные печатные буквы. Надпись гласила: «Прошу входить».
За толстенной дверью я расслышал только свирепый, шипящий голос, слов было не разобрать, но голос был мне так хорошо знаком, что я узнал бы его из тысячи.
Он был там.
Я почувствовал, как у меня на затылке волосы встали дыбом.
По моим расчетам, прошло минут семь или восемь с тех пор, как я разговаривал с Лоджем. Я должен был дать брайтонской полиции время, чтобы найти такси и записать то, что они услышат по радио, и я не мог рисковать, не мог до этого прервать ненавистный хриплый голос. Но я не собирался торчать за дверью до прибытия полиции. Я медленно сосчитал до ста, и это, казалось, были самые длинные минуты в моей жизни. Затем я вытер ладонь о брюки и осторожно взялся за резную стеклянную ручку.
Она тихо повернулась, и я приоткрыл дверь на несколько дюймов. Это вышло совсем беззвучно. Передо мной открылась вся неосвещенная комната.
Он сидел за письменным столом, повернувшись спиной ко мне и, казалось, вглядывался во что-то на улице. Неоновая реклама вспыхивала за окном, освещая всю комнату и очерчивая его темный силуэт как бы красным сиянием. Красные отражения мелькали на хромированных пепельницах и скользили по углам шкафов с бумагами. Ряд черных телефонов, выстроившихся, как взвод солдат, на письменном столе, бросал на стену угловатые тени.
Вблизи хриплый шепот не таил в себе: больше бесплотной угрозы, хотя то, что он говорил сейчас, было до ужаса жестоко.
Отворившись, дверь, очевидно, даже не всколыхнула воздуха, потому что человек у стола продолжал говорить в свой микрофон, абсолютно не подозревая, я стою у него за спиной.
— Убейте его, — сказал он. — Убейте его. Он где-нибудь в атом лесу. Стреляйте в это животное. Разверните машины к лесу и включите фары. Начинайте сейчас же, прочесывайте лес. Флетчер, организуйте это дело! Я хочу, чтобы Йорк был мертв, и сделайте это немедленно. Стреляйте. Раздавите его!
Человек остановился и так резко втянул воздух, что он застрял у него в глотке. Он протянул руку за стаканом с водой и отпил глоток.
Голос Флетчера оловянно прозвучал в комнате через громкоговоритель на столе: «Никаких признаков с того самого момента, как он вошел в лес. Похоже, он все-таки ускользнул».
Человек за столом затрясся от ярости. Он начал шептать, и шепот этот был похож на скрежет бурава.
— Если он удерет, вы заплатите за это. Вы заплатите, я вам говорю. Я хочу, чтобы он был мертв. Я хочу, чтобы он был раздавлен. Можете делать с ним все, что угодно. Велосипедные цепи, кастеты — пусть все идет в ход! Разорвите его на клочки. Если он останется жив, всем нам конец, помните это. — Шепот поднялся до хрипа, похожего на полузадушенный крик:
— Выпустите из него кишки… Раздавить… Уничтожить!
Он продолжал хрипеть еще некоторое время, изобретая все новые способы уничтожить меня, пока мне не стало ясно, что он, в сущности, помешанный.
Тогда мне все это сразу надоело. Я распахнул дверь и нажал выключатель. Комнату залил яркий электрический свет.
