Тогда вмешался командир помоложе, возможно, безрассудный по молодости:

– Пусть трусливые идут к Йодо. Самураи так не поступают. Мы знаем из истории, что когда-то в прошлом храбрые воины переплыли реку Тонегава после того, как их лодки были уничтожены. Они использовали своих лошадей вместо плотов, и мы можем сделать так же. Если мы не сможем пересечь реку, мы опозорим наше имя самураев. Помните, ведь утонуть – это всего лишь умереть.

Другие молодые командиры поддержали его. Чикара заставил замолчать старших и более опытных командиров, которые советовали сохранить благоразумие.

– Пусть нас ведут молодые: у нас нет выбора. Мы должны захватить принца или держать ответ за неудачу.

Молодой командир, подавший идею, сказал:

– Мы сможем пересечь реку, если мы сразу отплывем от берега и направим наших лошадей вверх по течению. Здесь вода не глубже и не быстрее, чем на Тонегаве. Мой собственный прадед был предводителем войска Ашикага, когда они переплывали реку, и заслужил почет на века, а я, Ашикага Мататаро Тадатсуна, поведу наше войско против изменника-принца.

Чикара внимательно посмотрел на молодого человека. Это был высокий юноша лет двадцати, не более. На нем была красная броня, отделанная золотом, оттенявшая его кожу цвета слоновой кости.

– За храбрость ты будешь награжден, – сказал он. – Но сначала возьми с собой пять командиров и их самураев… Если достаточному числу удастся живыми переплыть, остальные последуют за вами.

– Охотно, Чикара-сан. Некоторые из нас погибнут, другие переплывут и укажут путь остальным.

Тадатсуна отобрал пятерых из двенадцати молодых людей, желавших участвовать в его попытке. Он сел на лошадь к, пришпорив ее, поехал к реке.

– Идемте, все храбрые сердцем, идемте со мной завоевать славу и богатство. – Позади него пять командиров на волне энтузиазма ринулись к берегу. Ямаками, Фукасу, Ого, Сануки и Хиротсуна, за которыми следовало еще триста человек, направили своих лошадей к реке, выкрикивая боевой клич, когда лошади погрузились в воду.

Золотой солнечный шар был наполовину затенен Бюодо-ин. Тени удлинялись с каждой минутой. Самураи крепко держали лошадей, направляя их к глубокой тени дальнего берега. Лошадь Тадатсуны была впереди, а ее хозяин стоял, выпрямившись в стременах, криком подбадривая других и давая им указания.

– Держитесь вместе! Если враги будут стрелять, не обращайте внимания на их стрелы. Не отпускайте поводья! Не отвечайте на выстрелы. Держите головы ниже! Вот так, ноги держите крепко в стременах. Направляйтесь наискось, вверх по течению!

Он двигался туда и сюда свободно, как будто ехал через пруд в Девятивратном граде. Когда казалось, что какие-то лошади теряют направление, Тадатсуна в своей красной с золотом броне чудесным образом оказывался рядом с ними и помогал всадникам удержать их в несущемся потоке.

– Крепко сидите в седле! Голову лошади держите вверх. Плывите вперед. Пустите их шагом, когда они достанут дна. Скорей! Скорей!

Тадатсуна доплыл до крутого склона дальнего берега и объявил вызов монахам-защитникам.

– Я Ашикага Мататоро Тадатсуна, сын Ашикага Таро Точитсуна из Шимотсуке, потомка великого воина Тавара Тода Хидссато. Я подвергаюсь опасности божественного гнева, обнажая мое оружие против принца. Но я обязан клану Тайра моей жизнью и богатством. Я вызываю любого, кто осмелится схватиться со мной.

Он пришпорил лошадь и помчался к монахам, стоявшим наготове для защиты ворот Бюодо-ин с натянутыми луками.

На другом берегу Чикара, когда он увидел, что Тадатсуна вышел на берег, приказал армии пересечь реку. По двести человек в ряд, они вошли в мощный поток. Когда первая группа начала переправляться, те самураи, которые находились ниже по течению, оставались сначала почти сухими; огромная масса лошадей выше по течению на миг превратилась в запруду в бурной воде. Но на половине пути группы лошадей и всадников потеряли направление, и тогда началось неизбежное. Они сталкивались со своими соседями. Ржание перепуганных лошадей и лязг вооружения слились в ужасающий грохот, в то время как поток увлек сотни всадников. Броню всех цветов – красную, зеленую, синюю, белую, золотую – смывало течением, как осенние листья. Прежде чем армия достигла противоположного берега, погибло шестьсот человек.

У ворот Бюодо-ин храбро сражались монахи-воины Миидеры, солдаты Йоримасы и ученики-монахи из Сарашины. Самураи Чикары спешились: в ограниченном пространстве лошади были помехой. Воздух был наполнен грохотом от топота разбегающихся лошадей и людских криков; а между тем относительно небольшая кучка защитников Мочихито удерживала превосходящие силы армии Тайра.

Йоримаса, Йоши и двое сыновей Йоримасы защищали ворота, сражаясь мечами и копьями. Узкий вход позволял нападать не более чем шести атакующим, и после первого бешеного нападения сваленные в кучу тела и снаряжение мешали стрелять из лука.

Раз за разом Йоримаса убивал врагов, которые были моложе его лет на пятьдесят. Йоши был горд, что сражается рядом с ним. Умереть рядом с великим поэтом и вождем было бы почетно… но еще никто не собирался умирать.

Йоши использовал способ восьмистороннего нападения, его меч сверкал и врезался в броню неприятеля. Красивый юноша в красной броне, произнесший вызов, упал первым. Когда он отшатнулся назад, держась за лицо, меч Йоши ударил его под пластинами, защищавшими шею, и отрубил голову в красных брызгах, совпадавших по цвету с броней. Его заменил другой самурай, и еще один, и еще…

Йоши потерял счет воинам, с которыми он сражался. Он заметил, что Йоримасы не было у ворот. Быстро брошенный взгляд сообщил ему, что Йоримаса больше не будет сражаться. В него попала крупная стрела, которая пронзила правую руку и сломала кость.

Враги удвоили силу нападения, пытаясь добраться до раненого поэта. В воротах толпились сражающиеся, стиснутые грудь с грудью, коловшие и рубившие в непосредственной близости. Людей, упавших от незначительных ранений, затаптывали борющиеся. Второй сын Йоримасы, Канетсуна, с гримасой тревоги на узком лице, подскакал на лошади к воротам и нагнулся, чтобы увезти отца в безопасное место. Но в тот момент, когда ему удалось поднять Йоримасу на седло, Канетсуну стащили с