Он опустил кулак, голова его угнетенно поникла. Солнце исчезло за горизонтом, и он вздрогнул от холода. Чувство утраты было похожим на холодную руку, сжавшую его сердце.

Лягушки стали издавать любовные квакающие призывы, и вечерние тени удлинились. Йоши не ел с утра: червь ненависти не позволял ему подумать о еде. Он прошел пятьдесят ярдов до замка, ноги его были как будто налиты свинцом. Это был не тот Йоши, которого за несколько часов до этого обозвали жалким щеголишкой и который обиделся на эти справедливые, но оскорбительные слова. Смерть его двоюродного брата опрокинула упорядоченный мир, в котором он жил. Он понял, что Айтака был прав: добро и власть не одно и то же. Наоборот! Никогда больше Йоши не будет наивным придворным, живущим беззаботной жизнью мотылька, слепым, не видящим зло, творящееся вокруг него. Теперь он знал, что такое зло, и имя ему было – Чикара. Наслоения изнеженности, искусственности были сняты обжегшими его событиями. Его волосы были в беспорядке, платье в красных пятнах, от него пахло потом и кровью. Но, ковыляя к замку, преисполненный ненависти, он был совершенно равнодушен к своему внешнему виду. Ему надо было поговорить с родными, объяснить им, какие чувства возникли у него вследствие трагедии, происшедшей в поле. Его сильное внутреннее расстройство могло либо погубить его, либо помочь разобраться в самом себе. Неужели он был причиной смерти Генкая? От этой мысли он весь сжался внутри. Или ревность, вызванная браком Нами, подтолкнула его на такой ненужный вызов? Нет! Нет!

Он не должен возлагать вину на Нами. Она не виновата. Это касается только его и Чикары. И больше никого.

Фумио, Айтака и Нами были в переднем зале. Нами рыдала:

– Бедный Генкай! Поверить не могу, что он умер, такой добрый! – Она подняла заплаканное лицо в сторону Йоши. – Зачем тебе надо было ударить моего супруга?

Йоши не мог ответить. Он был подавлен и тем, что его поступок привел к смерти Генкая, и дополнительным бременем – горем Нами. Нами повернулась к Фумио и жалобно спросила:

– Как же я могу выйти за Чикару после того, что произошло сегодня?

Йоши глубоко вздохнул. Как он смел еще надеяться, что свадьба будет отменена? Что Нами еще может принадлежать ему? Сердце его забилось сильней. Жажда счастья, свойственная молодости, на один момент воскресила надежду, и сразу же усугубила чувство вины. Как бессердечно с его стороны в это время общего горя думать о личной выгоде! Да кроме того, это было безнадежно.

– Нами, свадебная церемония будет завершена, как предполагалось, – твердо сказал Фумио. – Я любил Генкая больше, чем вы все; он был моим приемным сыном. Однако то, что он сделал, было безумством. Чикара не мог остановить удар. Это была случайность, ужасная, но не более того, – злая судьба.

У Йоши задрожали губы.

– В смерти Генкая виноват я, – сказал он. – Вина лежит на мне. Но Чикаре нет оправдания. Он поставил нас в безвыходное положение. Нет никакого извинения тому, что он сделал. Это было сознательное убийство.

Фумио оставил Нами и нацелил палец на Йоши.

– Чикара – даймио. Ты сам говорил, что в деле крестьянина он действовал правильно. Он не совершил никакой несправедливости. Наказать неплательщиков налога – это была его обязанность, А с другой стороны, ты не имел права ударить его. Да простит мне Будда мои слова: ты виноват, ты стал причиной смерти Генкая.

Фумио считал, что, согласно кодексу чести воина, согласно законам, существующим в стране, согласно любому критерию, Чикара не совершил ничего плохого. А Йоши и Генкай перешли границы дозволенного.

Слушая Фумио, Айтака постепенно приходил в ярость. Внезапно он взорвался.

– Чикара ниже самого презренного существа, – прорычал он и повернулся к Нами. – У меня были сомнения насчет твоей предполагаемой свадьбы. Я молчал, потому что ты казалась довольной. Теперь я не могу больше молчать. – Он гневно уставился на Фумио: – Мы оба там присутствовали. Мы знаем, что это он довел Йоши до дуэли. Если бы Йоши не вмешался, Чикара схватился бы с Генкаем. Результат был бы тот же самый. Ему не жаль Генкая. Это был поступок отчаявшегося честолюбца. Власть клана Тайра близка к концу, а он ведет безнадежную войну против наступающих Минамото. Он знал, что подвергает опасности свой брак, и все же хладнокровно решился на убийство противника, который был ему политически опасен.

– Чепуха, – возбужденно возразил Фумио. – Ты любое дело истолковываешь в политическом плане, но в этом случае ты неправ. Это не имеет никакого отношения к политике. Йоши ударил его! Другой причины для дуэли не было, но и иная реакция была бы невозможна.

– Дядя, но Йоши был явно совершенно неравным соперником.

– Тогда не надо было давать пощечину Чикаре. Только представить себе! Мальчишка позволил себе ударить воинственного князя! Меня восхищает смелость Йоши, но приходится пожалеть, что он так глуп.

– Он думал спасти Генкая, – сказал Айтака. – Если бы он не вмешался сразу, Генкай был бы втянут в дуэль. Чикара убил Генкая уже после того, как Йоши сдался.

– А ты все видел и пальцем его не тронул, – с горечью сказал Йоши. – Чикара ловко нас обвел. Я не отрицаю своей вины, но не забудьте, что Генкая убил Чикара, Разве я смогу простить себе, что не отомстил за него?

«Да, – подумал Йоши, – я был слаб. Когда Генкай был убит, я, правда, кричал и протестовал, но все- таки позволил Айтаке удержать себя. Я ничего не сделал. Если бы я по-настоящему любил Генкая, я бы вырвался от Айтаки и напал бы на Чикару. Кто же я? Что же я такое? Или я действительно ничтожество, как сказал Чикара?» – он впервые задавал себе подобные вопросы. Стена самодовольного благодушия, возникшая за время пребывания при дворе, давала все больше трещин под напором сомнений в себе.

– Мне следовало умереть вместе с ним, – печально заключил Йоши.

– Тело Генкая едва успело остыть, а ты болтаешь о том, что тебе следовало сделать, – сказала Нами, и голос ее задрожал. – Это уже не имеет значения. Если Чикара прав, он защитил свою честь и мы поженимся. Если он неправ, он сегодня совершит сеппуку.