Он продолжал смотреть на меня, мотая головой, в полном замешательстве.

– Я не знаю, куда мне деться, – пробормотал он. – У меня совсем нет денег.

– Дважды повторять не буду. Если ты не уберешься из этого города за двенадцать часов, тебе больше не ходить ногами. Пошли, Билл. Это дерьмо смердит.

Мы спустились на лифте и вышли на улицу в духоту и моросящий дождь.

Снаружи ресторан «Три краба» ничем особенным не выделялся. Он выглядел даже несколько потрепанным со своими выбеленными деревянными стенами и узкой стеклянной дверью, завешенной изнутри красной шторой, – ничего, что привлекло бы туристов.

Когда я широко раскрыл дверь, то оказался в небольшом холле, в котором молодая вьетнамка одновременно была и дежурной, и гардеробщицей. Одарив меня приветливой улыбкой, она спросила:

– У вас заказан столик, сэр?

– Меня ждут.

– Вы мистер Уоллес?

– Совершенно верно.

Она нажала на какую-то кнопку.

– Подождите минуту, сэр.

Откуда-то возник невысокий пожилой мужчина в сером альпаковом пиджаке, белой рубашке с узким галстуком и черных брюках:

– Мистер Уоллес?

– Он самый.

– Мисс Сандра Уиллис ожидает вас, мистер Уоллес. – Он широко улыбнулся, обнажив при этом ряд белых зубов. – Пожалуйста, следуйте за мной…

Он открыл дверь, и до моего слуха донесся шум голосов и стук посуды. Я прошел за ним в большой зал. Почти все столики были заняты изысканно одетой публикой. Большинство мужчин были в белых смокингах. Женщины все были одеты сногсшибательно. Официанты быстро и ловко сновали между столиками, меняя тарелки и блюда.

– А у вас здесь довольно бойкое место, – заметил я, следуя за ним мимо бара к лестнице.

– Я не жалуюсь. – Он обернулся и выдал мне еще одну ослепительную улыбку.

Мы поднялись по лестнице, и он негромко постучал в одну из дверей, а затем, открыв ее, жестом руки пригласил меня войти.

– Мисс Уиллис, пришел мистер Уоллес.

Она сидела за накрытым столиком. Маленькая комната была хорошо обставлена, тихо гудел кондиционер. Жестом она пригласила меня сесть за столик. На ней было темно-красное платье, а черные волосы, откинутые назад, были перехвачены жемчужным обручем. Выглядела она потрясающе, и я вновь почувствовал исходящее от нее гипнотическое воздействие чувственности.

Я сел к столику напротив нее.

– Дай нам что-нибудь поесть, Уолли, – попросила она. – Я страшно голодна.

– Ровно две минуты, мисс Уиллис, – сказал мужчина и исчез.

Она посмотрела на меня:

– Мне нужно поговорить с вами, но только после того, как я поем. Со вчерашнего вечера во рту не было и маковой росинки. Дж. В. чрезвычайно требователен.

– Дж. В.? Валински?

– А кто еще?

В дверь постучали, и в комнату вошел похожий на мексиканца официант. Он поставил передо мной и Сандрой блюдо с устрицами. Затем разлил по бокалам охлажденное белое вино и, поклонившись, вышел.

Устрицы были великолепны. Нанизывая на вилку пятую, я сказал:

– Сандра, вы здесь чувствуете себя как дома.

– Я прихожу сюда почти каждый вечер. Когда женщина одна и ни от кого не зависит, лучше ходить туда, где ее хорошо знают.

– Вот бы не подумал, что вы можете быть одна.

Она пожала плечами:

– Вообще-то у меня нет свободного времени. И сейчас я здесь только потому, что мистер Валински надумал пойти в казино.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да, но не сейчас.

К тому времени мы уже доели устриц, и я услышал, как прозвенел звонок. По-видимому, она нажала на скрытую в полу кнопку. Почти тотчас появился тот же официант, собрал тарелки, а другой официант вкатил сервировочный столик.

– Вы не возражаете против даров моря? – спросила Сандра.

– Я не возражаю против любой еды.

Официант уже наполнил наши тарелки из большого блюда. В них лежали куски омара, снятые с шампуров, поджаренные моллюски и огромного размера креветки, начиненные мясом крабов. Все это было сдобрено рисом с красным перцем, обильно политым густым соусом, который от икры рака приобрел розовый цвет.

– Недурной ужин, – заметил я.

Наконец, разделавшись со второй порцией, она расслабленно откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня.

– Кофе, – сказала она официанту, когда тот собрал тарелки. – Дайте мне, пожалуйста, сигарету, Дирк.

Я достал из пачки сигарету, дал ей прикурить и закурил сам.

– Вот теперь лучше, – проговорила Сандра и улыбнулась. – Теперь можно и побеседовать.

Вернулся официант с кофейником и чашками, разлил кофе и удалился.

В ожидании я не спускал с нее глаз. Она была так хороша, что я с трудом верил, что сижу рядом. В ней было все, чему бы могла позавидовать любая женщина и против чего не устоял бы и святой, но блеск ее глаз, зеленых как изумруды и столь же жестких, предупреждал меня, что эта женщина крайне опасна.

– Итак, о чем мы будем говорить? – поинтересовался я, потягивая кофе.

– Вы первый мужчина в этом проклятом Богом городе, у которого есть мужество, а мне нужен решительный и смелый человек.

– Почему же вы решили, что я обладаю такими качествами?

– Человек, который разгромил такую вонючую дыру, как «Черная шкатулка», и напугал такую обезьяну, как Смедли, заставив его убраться отсюда, должен иметь мужество.

– А откуда вам известно, что он уехал?

– Час тому назад он позвонил. Хенк хотел поговорить с шефом. Я узнала его голос, так что сказала ему, что Дж. В. занят, и спросила, что ему нужно. Он сообщил, что вы вырвали у него признание в том, что его наняла Анджела Торнсен, и что он срочно должен уехать. Смедли также спросил, не сможет ли шеф дать ему немного денег. – Помедлив, она продолжила: – Я послала его к черту и повесила трубку. Затем послала одного из наших парней проверить, действительно ли он уезжает. Так вот, Смедли уехал поездом на Майами.

Я молча ждал, зная, что это еще не все.

– Я не сказала шефу о том, что мне рассказал Смедли по поводу Анджелы Торнсен. Ведь она представляет для него немалый интерес. Если бы он узнал, что она замешана в деле с кислотой, он бы решил, что вы захотите рассчитаться и с ней тоже. В этом случае вы не прожили бы и десяти минут.

– Она все равно от меня не уйдет.

– Чтобы вы поняли, в чем дело, Дирк, – продолжала она, – я хочу вас немного просветить.

– А зачем вам это?

– Я уже сказала: мне нужен смелый, решительный человек. Теперь я поняла, что нашла его, и не могу допустить, чтобы он наделал глупостей, обуреваемый жаждой мести. Что вы можете против целой