– Хэлло, мистер Воткинс, – сказал я, – Дирк Уоллес.

– Да, – сказал он, загораживая собой вход. – Боюсь, мистер Уоллес, ваш визит неудобен. Может быть, завтра?

– Очень сожалею, но не завтра. Я должен поговорить с вами о вашем сыне.

Я увидел, что он окаменел. Дверная лампа не горела, так что его лицо оставалось в тени.

– Мистер Уоллес, – заговорил он нерешительно, – помнится, я говорил вам, что мой сын меня больше не интересует. Если вы собираетесь мне что-то сообщить, с этим можно подождать до завтра.

Он начал закрывать дверь. Я шагнул вперед.

– К сожалению, мистер Воткинс, это полицейское дело. Вполне возможно, что вы тоже будете вовлечены. Нам лучше поговорить.

– Полицейское дело?

Он отодвинулся в сторону, я вошел в коридор и закрыл дверь.

– Совершенно верно. Мне действительно очень жаль, но мы должны поговорить.

Он определенно колебался, потом покорно кивнул и распахнул дверь в гостиную:

– В таком случае вам лучше войти, мистер Уоллес.

Я вошел в удобную, очень уютную гостиную.

Стол был сервирован для обеда на двух человек.

– Надеюсь, это не займет много времени, мистер Уоллес, я собираюсь обедать.

Ему очень не хотелось, но старомодное гостеприимство заставило его вежливо осведомиться:

– Может быть, хотите выпить?

– Спасибо, нет.

Я подошел к шезлонгу и сел.

– К сожалению, я должен сообщить вам, что у вашего сына серьезные неприятности. Он возглавляет банду торговцев наркотиками прямо здесь, в Сирле. Точнее, да…

Я внимательно наблюдал за его лицом и увидел, как он вздрогнул.

– Мой сын? Здесь?

Он подошел к стулу и тяжело опустился на него.

– Ничего не понимаю. Сид здесь?

– Не в Сирле. Он проживает в Парадиз-Сити под именем Герберта Стобарта. У него дом стоимостью в полмиллиона долларов и несколько машин. Вместе с Гарри Везерспуном они организовали весьма доходное «кольцо» по сбыту наркотиков. За год они заработали порядка трех миллионов.

– Гарри Везерспун?

Старик окончательно растерялся.

– Разрешите внести ясность, мистер Воткинс. Большая часть того, что я собираюсь вам сказать, основана на догадке, но у меня есть доказательства правильности моих предположений.

Все началось во Вьетнаме. Везерспун был там агентом по наркотикам, работающим в армии. Положение в армии было скверное. Везерспун узнал, кто поставляет наркотики ребятам, служившим в армии. Такой толкач должен был иметь контакт с кем-то, достающим наркотики. Везерспун обнаружил, что таким лицом был ваш сын. До того, как успели арестовать толкача, коим был Митч Джексон, тот пал в бою. Везерспун, должно быть, вспомнил, какие огромные деньги можно заработать. Он был человеком жадным до денег, поэтому и связался с вашим сыном, и они быстро нашли общий язык. Когда их демобилизовали, они уже обмозговали план использования банок с консервированными лягушками для того, чтобы снабжать героином богатых дегенератов. Находится наркотик в маленьком мешочке, который якобы содержит порошкообразный соус особого состава, с которым едят лягушек. Идея была великолепная, главным образом безопасная. Ваш сын постепенно собрал внушительный список лиц, желающих по почте получать такого рода «консервы». Таким образом раз в месяц они получали наркотики.

Везерспун занимался изготовлением «консервов». Ваш сын – клиентурой и получением героина. А потом что-то случилось. Что именно – сказать не могу, но только Везерспун решил выйти из игры. Он заработал, как теперь стало известно, около полумиллиона и подумал, что с него довольно. Возможно, он поссорился с вашим сыном. Не знаю. Да это и не имеет значения. Как и большинство других торговцев, пожелавших отказаться от рэкета, он умер. Его фабрику только что приобрел мексиканец, Эдмундо Рейз, которого финансировал ваш сын. Эта пара воображает, что сможет продолжить дело, но у меня достаточно доказательств для того, чтобы упрятать их за решетку на пятнадцать лет.

Несколько минут Воткинс сидел неподвижно, потом посмотрел мне в глаза:

– Я вам уже говорил, что не желаю иметь ничего общего с моим сыном. То, что вы сообщили мне, кошмар, и я надеюсь, что Сид получит по заслугам. Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас за то, что вы меня предупредили, но я не вижу, каким образом это касается меня. Конечно, мне больно, но Сид всегда причинял мне боль. Вы что-то сказали о моей причастности к этой истории? Я причастен?

Я игнорировал его вопрос, не желая позволить ему взять себя в руки.

– Очень странно, как все происходит, мистер Воткинс, – сказал я. – Около десяти дней назад наше агентство получило просьбу от покойного Фрэда Джексона разыскать его внука. Поскольку он послал нам сто долларов в качестве задатка, мы взялись за его поручение, но только потому, что Джексон напомнил полковнику Парнэллу, что его сын Митч, который служил во Вьетнаме в полку Парнэлла, был награжден медалью «Почета». На поиски Джонни отправили меня… Проводя расследование, я натолкнулся на эту банду торговцев. Все всплыло, как побочная задача, хотя и весьма важная. Я все еще не нашел Джонни. На этих днях я спросил вас, не встречались ли вы с ним недавно. Вы ответили, что нет. Тогда у меня создалось впечатление, которое теперь укрепилось еще больше, что вы не сказали мне правды. Поэтому я снова спрашиваю вас: видели ли вы недавно Джонни?

Он смотрел на свои руки и молчал.

– Видели ли вы недавно Джонни Джексона? – повторил я снова.

Я видел по мученическому выражению его лица, что он заставляет себя снова солгать, но в этот момент дверь распахнулась, и в гостиную вошла Ви-Ви.

– О'кей, змея, убирайтесь отсюда! – закричала она. – Проваливайте!

Я посмотрел на нее. Она была одета в трикотажную тенниску, которая подчеркивала ее груди, и туго обтягивающие джинсы. Ее длинные черные волосы были шелковистыми, они достигали ей почти до пояса. Красивое маленькое личико было твердое, как из камня.

– Конечно, – сказал я, поднимаясь, потом посмотрел на Воткинса. – Мистер Воткинс, вы все еще не ответили на мой вопрос.

Ви-Ви подскочила ко мне, схватила меня за руку и повернула кругом.

– Убирайтесь! – закричала она.

Я посмотрел на нее и все понял.

– О'кей, я иду.

Она подбежала к двери и распахнула ее.

Проходя мимо, я схватил целую горсть ее шелковистых волос и сорвал с головы парик. Она вскрикнула и протянула руку, чтобы отнять его, но я схватил ее за запястье.

Я посмотрел на ее светлые волосы, коротко подстриженные «под мальчика».

Я улыбнулся ей:

– Хэлло, Джонни Джексон! Наконец-то я вас нашел.

Урчание тяжелых грузовиков на шоссе было единственным звуком в этой чистенькой гостиной.

Волли Воткинс как бы окаменел. Девушка тоже не двигалась. Она смотрела то на меня, то на него. Я тоже не хотел нарушать тишины. Первым вкрадчиво заговорил Волли:

– Я думаю, Джонни, детка, мы должны объяснить все мистеру Уоллесу.

– Ради Бога! – воскликнула она и выхватила у меня из рук парик. – Скажите ему!

Она выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Воткинс внимательно посмотрел на меня:

– Может быть, вы составите мне компанию, мистер Уоллес? Возможно, скотч, а? Если вас не затруднит, смешайте напитки. Мое колено отчаянно заболело.

– Конечно, но как же обед?

Я прошел к маленькому бару и приготовил два бокала с содовой.