Он первым проехал через ворота. Сомбреро, оказавшись на улице, остановился и подождал, пока второй негр не закроет ворота.
Я затаился за бочками, прижимая к себе коробку, и ждал, пока вдали не стих шум обоих моторов.
Выйдя со двора через заднюю калитку, я быстро побежал в отель.
В вестибюле горела одна только лампа: над столом администратора. В помещении никого не было. Двое коммерсантов, видимо, легли спать. Старый Абрахам даже похрапывал, руки у него были сложены на коленях. Я его осторожно разбудил. Он с трудом открыл глаза и заморгал, увидев меня, потом его черная физиономия расплылась в улыбке:
– Должно быть, немного задремал. Вам что-нибудь надо, мистер Уоллес?
– Консервный нож, – ответил я.
Он заморгал глазами:
– Не понял?
– Консервный нож. У вас найдется?
– Консервный нож?
– Совершенно верно.
Я говорил негромко. Абрахаму было за восемьдесят, я его безжалостно разбудил, возможно, он видел приятные сны о своей молодости или, наоборот, о внуках.
– Самый обычный консервный нож.
Он потер себе лоб, закрыл и открыл глаза, потом кивнул:
– Сейчас найду. Если вы голодны, мистер Уоллес, я могу принести еду.
– Нет, спасибо, только нож.
Он медленно поднялся на ноги, качнулся вбок, потом зашаркал к ресторану.
Я ждал. Прошло минут пять, прежде чем он вернулся.
– Кухарке это не понравится, мистер Уоллес, – сказал он, протягивая мне неказистый нож. – Вы сможете вернуть его до завтрака?
– Непременно.
У меня в руках был десятидолларовый банкнот.
– Спасибо, Абрахам. Когда вы ложитесь спать?
– Мистер Вьет любит, чтобы мы были открыты всю ночь. Он говорит, что никогда не знаешь, когда появятся клиенты. Кому-то может понадобиться постель, на то и существуют отели. – Он ахнул, когда я положил деньги перед ним на стол: – Что вы, мистер Уоллес, в этом нет необходимости.
– Спокойной ночи!
Я похлопал его по плечу и поднялся на лифте в свой номер.
Включив свет, я запер дверь на ключ, затем поставил коробку на стол. Она была довольно большая, примерно шесть на четыре дюйма, наклейка на коробке гласила:
Я использовал нож, осторожно снял ленту, которой была заклеена крышка, и откинул ее. В двух отделениях находились две консервные банки с блестящими крышками. Вытащив одну из них, я прочитал:
«Лягушачьи лапки.
Роскошное блюдо. Готовое жаркое на двоих, которое можно быстро приготовить согласно прилагаемой инструкции».
Инструкции были точно такие же, какие я слышал от мисс Смит.
Консервным ножом я удалил крышку с жестянки и осмотрел аккуратно уложенные лягушачьи лапки, казавшиеся золотистыми в масле. Они и вправду выглядели вполне съедобными. Потыкав лезвием ножа, я обнаружил малюсенький пакетик, содержащий белый порошок. Я выудил его, затем, пройдя в ванную, обмыл пакетик.
Я догадался, что в нем находится, но я должен был удостовериться. Спрятав пакетик к себе в бумажник, я выбросил остальное содержимое консервной банки в унитаз, туда же последовала и наклейка, и спустил воду.
Подойдя к окну, я открыл его, удостоверился, что на улице никого нет, и швырнул пустую банку как можно дальше.
Потом запечатал снова коробку, в которой теперь оставалась всего одна банка, и спрятал ее к себе в кладовку.
Возможно, мне и не удастся найти Джонни Джексона, говорил я себе, раздеваясь, но все же моя поездка в Сирл не окажется бесплодной.
Приняв душ, я лег спать.
Глава 7
Гарри Мэдоуз, высокий худой человек лет семидесяти, одно время руководил полицейской лабораторией в Парадиз-Сити. Когда подошло время выходить в отставку, полковник Парнэлл предложил ему возглавить небольшую, но хорошо оснащенную лабораторию в агентстве. Он ухватился за это предложение. Его считали лучшим патологом во Флориде и до сих пор. Несмотря на возраст, он находился на ведущих ролях и к нему часто обращались за консультацией его последователи из полицейской лаборатории.
Когда я появился, Мэдоуз что-то исследовал под микроскопом.
Я примчался в Парадиз-Сити из Сирла, захватив с собой коробку с оставшейся банкой лягушачьих лапок.
– Привет, Гарри! – Я буквально ворвался в комнату. – Есть работенка.
Он жестом показал, чтобы я не мешал ему. Глаза его были прикованы к микроскопу.
– Гарри, это очень важно и очень срочно!
Он вздохнул, повернулся на вращающемся табурете и улыбнулся мне:
– Вы, молодые люди, вечно спешите. Что там у тебя?
Я достал из бумажника мешочек и положил его на стол:
– Ты можешь это быстро проанализировать, Гарри? Предполагается, что здесь находится быстро приготовляемый соус, который идет вместе с лягушачьими лапками.
– Правда? Совсем неплохо! Если этот соус вкусный. Знаешь, мне нравятся лягушачьи лапки. А где ты это взял, Дирк?
– Здесь может оказаться совсем не соус, Гарри. Работа срочная. Я буду у себя, ты мне позвонишь?
Он кивнул и взял в руки мешочек.
Вернувшись к себе в кабинет, я обнаружил, что Чика нет на месте. Всю дорогу от Сирла я мысленно сочинял донесение полковнику и сейчас принялся печатать его на машинке. Едва успел написать до половины, как позвонил Гарри.
– Подойди ко мне, Дирк! – сказал он.
Голос его прозвучал резко.
Оставив отчет, я прошел по длинному коридору до лаборатории.
– Что это за чертовщина? – воскликнул Гарри, глядя на меня даже с каким-то возмущением. – Где ты взял этот мешочек?
Я закрыл за собой дверь и подошел к нему.
– Что это?
– Пятьдесят процентов чистого героина и столько же глюкозы.
– Я предполагал, что должно быть что-то в этом роде. Ты не знаешь рыночную цену этого мешочка?
– Знаю отлично: триста долларов.
Я произвел некоторые расчеты в уме. В каждой коробке по две банки, итого шестьсот долларов. Грузовик нагружен приблизительно пятьюстами коробками, то есть товаром на три сотни тысяч долларов. Если поставки производятся всего раз в месяц, в чем я далеко не был уверен, то доход Везерспуна выражался фантастической цифрой в три миллиона шестьсот тысяч в год.
– Гарри, ты уверен в отношении цены?
