«Прыгающая лягушка» – был единственный отель в Сирле. Снаружи он выглядел таким же гостеприимным, как кастет, но, поднявшись на десять скрипучих ступенек до вестибюля, я почувствовал себя несколько увереннее.

За столом администратора сидела хозяйка, хорошенькая девушка со светло-русыми волосами. Она мне улыбнулась.

– Хэлло, мистер Уоллес! – сказала она, когда я подошел к столу. – Вы хотите у нас остановиться?

Это меня не удивило. В Сирле все знали обо всех, в том числе и о приезжих. Сайлас Вуд наверняка не молчал.

– Таково мое намерение, – ответил я.

– Я – Пегги Вьет. Этот отель принадлежит моему отцу, но руковожу им я. Какую комнату вы хотите, мистер Уоллес? Или я могу называть вас Дирком? Мы все друзья в нашем городе.

Я внимательно рассмотрел ее. У нее была изящная фигурка. И что-то такое, что подсказывало, что ее нетрудно затащить к себе в постель.

– Разумеется. – Я тоже подарил ей дружескую улыбку. – Какую комнату? А что у вас есть?

– Между нами, все номера паршивые, но у нас имеется прекрасный номер «люкс» для новобрачных с превосходной двухспальной кроватью. – Она метнула на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц. Они были у нее длинные и тщательно закрученные. – Маленькая гостиная и холодильник с баром.

– Вроде бы это мне и нужно.

Она назвала мне стоимость, но, поскольку мои расходы оплачивались, я согласился.

Она протянула мне регистрационный журнал и ткнула пальчиком, где я должен был расписаться. Потом вышла из-за стола:

– Я вам покажу.

Джинсы облегали ее так плотно, что казалось, она никогда с ними не расставалась, и я любовался ее округлой попкой, идя следом за ней. В лифте мы поднялись на второй этаж. Пегги с манящей улыбкой посматривала на меня. Если Сирлу полагалось быть «дружественно расположенным к приезжим местом», Пегги несомненно была прекрасным пропагандистом этого правила.

Отворив дверь, она показала мне номер. Он был комфортабельным, но немного обветшалым, маленькая гостиная выходила окнами на Мэйн-стрит. Почти всю спальню занимала огромная двухспальная кровать, ванная была крошечная.

– Великолепно, – похвалил я, опуская на стул чемодан.

Она присела на кровать и подпрыгнула.

– Пружины не скрипят, – сообщила она и прыснула от смеха.

Как я и предполагал, это было открытое приглашение, но, поскольку я не среагировал, она поднялась и прошла в гостиную.

– Выпейте за приезд, – сказала она, подходя к встроенному холодильнику, – скотч?

– Только если вы составите мне компанию.

– Я предпочитаю джин. – Пока она готовила питье, она говорила: – Вам понравится здешняя еда. Больше нигде не питайтесь. Наша кухарка – настоящая мастерица.

Она протянула мне бокал, махнула своим, как будто чокаясь, и стала пить. Вздохнула, затем снова улыбнулась:

– В это время дня мне необходимо выпить. Папа не одобряет.

– Каждый работающий человек нуждается в выпивке в 11.30 утра, – изрек я, пробуя скотч. Он показался мне хорошим.

– Говорят, что вы частный сыщик, – заговорила она. – В этой дыре у нас мало развлечений. Правда ли, что вы разыскиваете Джонни Джексона?

Чувствуя, что беседа может оказаться длинной, я сел и пригласил ее занять другое кресло.

– Этот бокал меня освежил, – заявила она и, вильнув своим округлым задиком, наклонилась к холодильнику. Я поразился, увидев, что она все выпила.

Наполнив заново бокал, она уселась.

– В отношении Джонни Джексона верно?

– Да.

– Разве не ужасно, что старый Джексон застрелился?

– Такое случается.

– Да, по-видимому. Старикам не слишком весело жить на свете, верно?

– Кому как.

Она заглотнула половину своей порции.

– Я не хочу быть старой.

– Этого не избежать… Вы знали Джонни Джексона?

– Я ходила вместе с ним в школу. – Она красноречиво посмотрела на меня, потом фыркнула: – Мне его не хватает. Все девчонки бегали за ним, но он обращал внимание только на меня одну.

Когда лет шесть назад пропал Джонни Джексон, ей было лет шестнадцать. И если Пегги не врет, в Сирле очень рано начинали заниматься сексом.

– Из того, что вы мне говорили, я понял, что Джонни не интересовался девочками.

– Правда. Абсолютная правда. Он был из тех, кто дружит только с одной девчонкой… Это была я. – Она допила свой джин. – Как вы думаете, вы найдете его?

– Не знаю. Надеюсь. Это моя работа.

Она наклонилась вперед, ее хорошенькое личико теперь раскраснелось.

– Я очень хочу, чтобы вы его нашли. Мне его не хватает.

– Насколько я понял, он исчез уже целых шесть лет назад. Большой срок для того, чтобы такая хорошенькая девушка, как вы, помнила какого-то мальчишку и до сих пор скучала по нему.

– Он был особенным. Совсем не таким, как местные болваны. У него была хорошая голова. Могу поспорить, что он добился успеха и сейчас загребает деньги лопатой. – Она вздохнула. – Я мечтаю, чтобы он вернулся сюда и увез меня из этого Богом забытого уголка.

Она посмотрела на свой пустой бокал.

– Он когда-нибудь говорил о том, чтобы уехать?

Пегги покачала головой:

– Он вообще никогда не говорил о себе. Или о своем дедушке.

– Тогда о чем же он говорил?

Она встряхнула волосами.

– Да, вы знаете… мы же были детьми… Иногда он говорил о любви или о том, как трудно детям жить на свете. Я могла его слушать часами. – Она с жадностью посмотрела на холодильник. – Думаю, мне надо еще освежиться. – Она махнула бокалом.

– Давайте сделаем перерыв, Пегги. Джин не годится для симпатичных молодых девушек. Во всяком случае, в больших количествах.

Она сделала недовольную мину.

– Что заставляет вас думать, что я симпатичная?

Она поднялась и налила себе новую порцию джина в бокал.

– Никто в этой проклятой дыре с вами не согласится.

– Почему?

Она презрительно фыркнула:

– Они вам сами объяснят. Единственным порядочным человеком здесь был Джонни.

– Вы с Джонни были в близких отношениях?

– Я хотела, но Джонни сказал, что настоящая любовь не такая и что это придет после свадьбы.

Она поболтала свое питье, пошатнулась, бокал выскользнул у нее из рук и упал на ковер, потом, диковато посмотрев на меня, сказала, и в ее голосе слышалось рыдание: