Если же египтяне хотели вместо обыкновенных гусей, в которых нет ничего поэтического, ловить красивых перелетных птиц, «аравийских птиц, которые порхают над Египтом, распространяя запах мирры», они пользовались ловушками, в которые для приманки клали червей. Даже у дам любимым развлечением было сидеть весь день в полях, ожидая той минуты, когда они наконец услышат «жалобный крик прекрасной птицы, которая пахнет миррой».

Рыбная ловля тоже была очень популярна в Египте: спокойные и обильные воды Нила манили жителей египетской страны к этому легкому развлечению.

Самый примитивный способ добычи рыбы – с помощью остроги – позже практиковался только богатыми людьми как развлечение. Для этой цели египтяне пользовались тонкой острогой длиной около 3 м, у которой к переднему концу древка были прикреплены два зубчатых острия. Самые умелые ловцы пронзали сразу двух рыб – по одной каждым острием. Ловля рыбы на крючок тоже считалась восхитительным отдыхом для мужчин благородного сословия, и мы видим, как они, сидя на стульях или ковриках, ловили рыбу удочкой в искусственных озерах в своих садах. Обычные рыбаки тоже не презирали ловлю на удочку, но, как правило, предпочитали более эффективные способы – ловлю вершей или бреднем. Мы, видим, как бредень устанавливают вертикально в воде – совершенно так же, как в наше время, прикрепляя поплавки к верхнему краю и грузила к нижнему. Затем семь или восемь рыбаков ведут бредень по воде до берега. Улов получился хороший: за один проход поймано около тридцати огромных рыб, которые теперь бьются на берегу. Многие из них так тяжелы, что один человек может донести домой лишь одну за один раз. Остальным рыбам продевают через жабры веревку и несут их в виде цепочки на палке к переработчикам рыбы.

Эти переработчики, сидевшие на низких камнях перед чем-то вроде стола, потрошили рыб и разрезали им брюхо так, чтобы их удобнее было сушить. Затем рыб развешивали на шнурах под солнцем, чтобы они хорошо высохли; если рыбаки находились далеко от дома, они начинали эту работу уже на борту своих лодок. Такая сушеная рыба играла огромную роль в домашнем хозяйстве египтян: не было ни одной кладовой без нее и она была главной едой у низших слоев населения. Это была самая дешевая пища в стране, гораздо дешевле, чем зерно, которого Египет производил тоже очень много. Горячим желанием бедноты было, чтобы зерно стоило так же дешево, как рыба. Рыба была любимым кушаньем и у верхов общества, и гурманы знали каждую ее разновидность и в какой воде нужно ловить самых вкусных рыб. Поэтому в высшей степени глупой была выдумка позднейших египетских богословов, когда те объявили, что рыба – нечистое существо, которого нужно избегать настолько, что истинно верующий человек не должен дружить с теми, кто ест рыбу.

Кроме птиц и рыб в болотах жили два великана среди животных, охота на которых была сопряжена с большой опасностью, – бегемот и крокодил. К обоим относились с определенной опаской и почтением, которые в некоторых округах были доведены до степени религиозного поклонения. В частности, в бегемоте, с его бессмысленным яростным ревом и «весьма драчливым, беспокойным нравом», видели воплощение всего грубого и дикого.

Ахех, то есть грифон (согласно W., iii. 312)

Саг (согласно W., iii. 312)

Крокодил же считался грозным владыкой воды, и египтяне верили, что его облик принимает бог воды Себек. Теперь и бегемот и крокодил покинули Египет (крокодил редко, но встречается. –

Ред.),

но прежде были в этой стране так же многочисленны, как в тропической Африке. Их часто можно увидеть на рисунках эпохи Древнего царства – крокодила, который лежит в засаде, дожидаясь, пока коровы войдут в воду, и бегемота, который в слепой ярости бросается на рулевое весло лодки или даже хватает крокодила своими мощными зубами. На крокодила охотились, несмотря на то что он был священным для бога воды, и то, что не существует изображений этой охоты, объясняется, вероятно, упреками совести. Но по отношению к бегемоту религиозных запретов не было, и во все времена знатные мужчины любили изображать в своих гробницах охоту на этого зверя[160], тем более что привкус явной опасности позволял им гордиться достигнутым успехом. Похоже, что египтяне преследовали бегемота только по воде, на лодках; их оружием был гарпун, древко которого отделялось от наконечника, как только он попадал в зверя. Если раненый бегемот нырял глубоко в воду, охотник позволял ему это, разматывая прикрепленный к гарпуну канат, хотя существовала опасность того, что зверь утянет за собой вниз и лодку. Скоро бегемоту становилось необходимо подняться на поверхность, чтобы дышать, и тогда охотник мог снова поразить его. Постепенно, как у нас при добыче китов, могучий зверь от постоянных ранений терял силы, и, наконец, на его огромную голову набрасывали канат и вытягивали животное на берег.

Фиванские рисунки из гробниц эпохи Нового царства (согласно W., ii. 92)

Ливийская пустыня левобережья Нила и гористая Аравийская пустыня на правобережье великой реки и сейчас предоставляют много возможностей для охоты, а в давние времена этих возможностей было еще больше, поскольку многих животных, которые раньше обитали в этих местах, теперь можно встретить только в Судане. По склонам гор паслись стада каменных козлов, стаи газелей резвились среди песчаных холмов, были еще антилопы и животные, родственные коровам. На границе пустыни выли гиены, рыскали шакалы и лисы. Там водились также в большом количестве зайцы,